Луна за моей дверью - [15]

— Ты уверен, что билеты так покупаются? — спрашивает Яро, протягивая ему пакет с крендельками. — Может, я, конечно, и не ездил этим поездом, но…

Алистер указательным пальцем пролистывает страницу, пробегая глазами бесконечные строчки кода. Нельзя не заметить, как легко он это делает, как мастерски владеет компьютером. Он отказывается от крендельков и опять поворачивается к экрану.

— Я сейчас закончу расчет для своего рисунка и сразу займусь деньгами. Хочешь взглянуть? Мама терпеть не может мои картины, поэтому сразу после распечатки я заворачиваю их в крафтовую бумагу и прячу под кровать. Но прежде я сохраняю их в даркнете.

— Ну давай, показывай.

В несколько кликов Алистер погружается в недра интернета. Он открывает сайт с черным фоном, где нет ничего, кроме картинки и стрелочки, на которую нужно нажать, чтобы перейти к следующему.

Яро садится, берет мышку, и слайд-шоу начинается. Картины не представляют собой ничего иного, как последовательность штрихов, кривых и прямых линий, упорядоченных по принципу, которого он уловить не может, но который создает эффект полного погружения.

Пара секунд — и вот он уже ощущает себя посреди галактического сражения, где вступают в бой странные механизмы, а вспышки на Солнце относят далеко в сторону неосторожные космические корабли.

Картины меняются, и вот он среди нейронов, потрескивающих в мозгу, летит вслед за какой-то идеей по извилистому пути, ведущему в сознание. Его рука интуитивно движется, управляя этой экскурсией, огибая угнетающие рисунки и задерживаясь на тех, что уводят его в странные дали.

В реальность он возвращается только через час. Встает, с трудом ориентируясь в пространстве. В комнате он один.

— Алистер?

Он идет по коридору и заходит в гостиную. Воздух там ледяной, но хотя бы есть чем дышать: балконная дверь широко открыта. По телевизору идет последний эпизод «Жизнь прекрасна». Алистер по-турецки сидит в кресле, печатая что-то в планшете.

— Мог бы и откликаться, когда тебя зовут.

— Что? — спрашивает Алистер, резко вскидывая голову.

— Ничего-ничего, я приготовлю нам омлет, — сообщает Яро.

На кухне, где он уже успел оставить свои следы, Яро достает стеклянный салатник и сковородку. И говорит громче, чтобы его было слышно в гостиной.

— У тебя топовые картины. Как ты это нарисовал?

— Я делал много математических вычислений.

— Золотое сечение и все такое?

— Намного, намного сложнее и больше.

— И ты написал код для своего сайта! Кто тебя этому научил?

— Видео на ютубе.

— Ты учился кодить в ютубе?

— Кодить и не только.

Яйца уже разбиты, вилка вальсирует в салатнике.

— А что еще? Философия и страноведение?

Алистер встал с кресла и теперь прислоняется к дверному косяку.

— Я изучал палеонтологию, планетологию, хроматологию, материаловедение, топографию, генетику — очень много всего, долго перечислять.

— А, ясно, — говорит Яро. — Окей, ладно, ты гений, чего уж.

— Самое трудное — это эмоции. Эмоции — это сложно.

— Само собой, это сложно, потому что этому нельзя научиться в ютубе.

— А вот и нет! В данный момент, например, поднятые крылья твоего носа говорят об отвращении, но движение твоих бровей и век выдает еще и печаль. Отвращение + печаль = жалость. Тебе меня жаль.

Яро кладет липкую от яиц и молока вилку на стол и выливает содержимое салатника в горячую сковородку. Шипение кипящего масла только оттеняет повисшую тишину. Алистер прав, Яро его жаль. Парень так одинок, что ему приходится учиться считывать эмоции в интернете. У него даже нет ни братьев, ни сестер, чтобы переключаться на кого-нибудь, кроме матери!

— Ты думаешь, всему можно научиться, глядя на экран, но ты ошибаешься, — говорит Яро. — Эмоции — это… Не наука, это чувствуют нутром. Тебе нужно выходить на улицу, чувак, нужно начать жить, чтобы узнать, что все это такое. Ну а с девчонками, с девчонками у тебя как?

— Я верю в любовь.

— Значит, ты не готов перестать смотреть «Юпорн»[10], чувак.

— Однажды я поцелую девушку.

— Класс! А потом отправь мне открытку, чтобы рассказать, как все прошло. Хотя… Если ты, конечно, сможешь найти слова, потому что, если это будет девчонка, ты способен будешь только глазами хлопать, вот увидишь!

— Мне нравится математика.

— Это я уже понял.

Яро убавляет огонь и возвращается в гостиную. Он разворачивает старый проводной телефон циферблатом к себе.

— Я позвоню своей подруге, чтобы узнать, сможет ли она встретить нас в обсерватории, а потом поедим.

— Ты звонишь не со своего? — спрашивает Алистер, протягивая ему его смартфон.

— Брось это куда-нибудь, это просто бесполезный кирпич, который я нашел в мусорке. Я хожу с ним только для того, чтобы утыкаться в него и беспалевно проходить там, где нужно. Но если хочешь, маленький гений, попробуй его починить — я буду только рад!

Когда Сидони берет трубку, Яро улыбается. Ее низкий голос он узнает где угодно: в нем смешиваются хрипотца курильщицы и какая-то свежесть или даже наивность ребенка. И все же она ни то ни другое. Радость в голосе собеседницы согрела Яро. Они не разговаривали уже больше полугода. Он думал, что всего лишь один из многих, даже если она пыталась убедить его в обратном. Когда он повесил трубку, то почувствовал себя так, будто наконец нашел свое место. Но это ощущение быстро прошло, когда он услышал голос Алистера из другой комнаты.