Луна в ущельях - [25]

Привыкшему всегда что-то делать, двигаться, работать, торопиться, все время торопиться, Вадиму только первая неделя в больнице была, пожалуй, приятна, он отдыхал. А после новогодней ночи, словно положившей невидимую черту между прошлой жизнью и настоящим, между мечтами и реальностью, он заскучал в чистой и теплой комнате. Вспоминал тайгу, свои бесконечные переходы и скитания, и убогий, крытый корьем шалаш казался ему куда краше больничной палаты.

Родителей Вадим не помнил, или почти не помнил. В местных газетах, как он узнал, став взрослым, писалось в ту пору, что оба они были враги народа. Доставленный из детского сада прямо в детский дом, мальчишка рос угрюмым и нелюдимым. Он помнил отцовы крепкие плечи и ласковые руки матери, которые никогда не отдыхали и всегда о нем заботились. Их не было в детдоме, не было нигде… Он думал о них, а время шло. Минула война, прошли пионерские годы с летними лагерями на лесистом берегу Каргиня, с торжественной линейкой по утрам и кострами до неба перед отбоем. Геологический закончил в одном из сибирских университетов, попав туда по конкурсу. Служба да тайга — вот пока и вся биография. Дина? Да, Дина.

Первая после тундры встреча произошла в кабинете главного геолога. Комната была не очень большая: Вадим запомнил светлые шторы и обилие образцов на столах, на полке, в шкафу, даже, кажется, на полу.

Они поспорили тогда с отцом Дины. Прилетев с поля на попутном вертолете, Вадим азартно требовал разделить отряд и отступиться от проекта в пользу более перспективных маршрутов. Стырне спокойно повторил излюбленную фразу: важен любой поиск, чтобы закрасить белое пятно.

— Зачем мне вскрывать, например, третью линию, когда проходит-то она между двумя пустыми, уже вскрытыми? — горячился Вадим. — Это же напрасная трата труда, времени, государственных денег.

Главный геолог повторил:

— Отряд ищет не уголь, а фосфориты. Надо идти сплошной задиркой и не отклоняться от проекта ни вправо, ни влево.

Вадим потер заросший густой щетиной подбородок:

— Так только пешки ходят.

— Дойдите до линии противника и станьте ферзем.

В это время и вошла Дина, вошла без стука и сразу начала было оживленно говорить с отцом, но, узнав в обросшем плечистом его собеседнике Вадима Сырцова, воскликнула:

— Вот так дела! Откуда ты? Здравствуй, Вадим!

— Здравствуй!

Произошел короткий обмен репликами, какой бывает между знакомыми, не видевшимися несколько лет. Она невпопад сказала, что учится на химфаке Московского университета и проводит каникулы у отца. Вадим вежливо улыбнулся, и ее разозлила эта улыбка: она ясно видела, что ему не терпится возобновить прерванный ее приходом разговор. Отойдя к окну, она замолчала.

— Разумеется, Вадим Аркадьевич, вы не пешка, — осторожно говорил главный геолог. — Но все мы пешки, если посмотреть сверху, со спутника, что ли — иными словами, с точки зрения Госплана. И особенно огорчаться, собственно, нет оснований. Белых пятен становится все меньше.

— Странный у вас взгляд, Ян Зигмундович! — взорвался Вадим. — Поиски полезных ископаемых вы выдаете за какую-то самоцель, будто у геологии одни задачи, а у страны — другие. Черт с ними, с белыми пятнами — нужны фосфориты!

— Так давайте, давайте их! — Главный геолог протянул увесистую ладонь и слегка потряс ею. — Самые хорошие слова — это камни. Где они? Их нет. В Алитэ-Каргинской свите нет фосфоритов.

— Вы уверены?

— Безусловно! Она сложена компонентами, исключающими их наличие.

— Зачем же тратите на поиски десятки тысяч рублей, зачем кормите человеческой кровью таежный гнус, если уверены, что там пусто?

— Нужно закрасить пятно, — бесстрастно повторил Стырне.

— А если я все-таки найду?

— Чудес в природе не бывает!

— А это что? — Вадим со стуком высыпал на стекло перед главным геологом пригоршню желтоватых камушков.

Дине очень хотелось вмешаться, ее тонкие загорелые пальцы так и тянулись к камушкам, но она сдержалась, с внешним безразличием следя за разговором.

Отец, видно подстегнутый ее присутствием, словно закусил удила. Он мельком взглянул на камушки и даже не прикоснулся к ним.

— Послушайте, Сырцов, вы ведь не стажер, а начальник отряда, — сдержанно заметил он, берясь за бумаги. — Таких фосфатов кальция в любой речке… Нужны промышленные залежи!

Вадим покраснел до корней волос. Так и не подняв глаз, он медленно вышел из кабинета.

Дина догнала его за углом прилегающего к управлению парка и, поравнявшись на самом медленном ходу, приоткрыла дверцу автомобиля.

— Садитесь, подвезу.

Вадим удивился, увидев ее за рулем машины, но ничем не выразил этого и, машинально перешагнув каменную канавку, отделявшую тротуар от мостовой, опустился на сиденье. «Запорожец», качнувшись, стал набирать скорость.

— На малый аэродром?

— Туда.

Он заметил, что девушка поехала не в ту сторону, но ничего не сказал. Видимо, ей хотелось побыть с ним подольше наедине. Ну что ж, ведь они крещены пургой и белой тундрой. Вадиму вспомнились ночи, когда, случалось, ему страшно хотелось ее увидеть, но он посмеивался за это над самим собой. А сейчас она сидела рядом, держа руки на белой винипластовой баранке.

— А почему бы, — она опять перешла на «ты», — почему тебе не отдохнуть денек-другой? — И Дина повернула зеркальце так, чтобы видно было его лицо.