Луна - Солнце мертвых - [17]

Я неопределенно покрутил головой и потянулся к резному ящичку с сигарами.

— Помилуйте, — сказал, выпустив изо рта клуб белого плотного дыма. — Я вас ни в чем не виню, поскольку выбор у меня был и сделал я его сам, добровольно. Так что давайте прекратим все эти взаимные реверансы и извинения, а попробуем лучше действительно разобраться в том, что происходит в замке. Хорошо?

— Давайте! — повеселел граф и тоже потянулся к сигарам. — Но скажите сначала, к какому же все-таки выводу пришел инспектор.

— По-моему, он сам еще толком этого не знает — странно все, очень странно. Но его помощник сказал, что одно можно утверждать почти наверняка: дворецкий был загрызен крупным зверем из семейства псовых.

Граф поморщился:

— Похоже, за час, проведенный в обществе полиции, вы, дорогой, уже неплохо усвоили ее лексикон.

Я улыбнулся:

— Это профессиональный лексикон, ваша светлость. Если хотите, в каком-то смысле даже научный.

Он махнул рукой:

— Да ладно! А выражаясь ненаучно, — дворецкого убила собака, так?

— Так. Собака… или волк.

— Волк?! — Граф нервно рассмеялся. — Но помилуйте, откуда же в замке взяться волку? Собака еще куда ни шло…

— Знаете, — сказал я, — с собаками тоже не все так просто, как кажется на первый взгляд. Случайно я оказался свидетелем разговора инспектора с подчиненным, и тот сообщил, что между крепко стиснутых пальцев правой руки покойного были обнаружены несколько шерстинок, простите, животного из семейства псовых. Их отдадут на экспертизу, и тогда что-то, возможно, прояснится. Да к тому же характер раны… Ведь у старика прямо-таки выдрано полгорла, а это характерно разве лишь для специально натасканных собак-убийц. Ваши такие?

— Господь с вами! — воскликнул граф. — Злые, конечно, но не до такой же степени.

— Ну вот видите. Нет, с собаками, повторяю, все далеко не просто…

(Мне в голову пришел вдруг старинный документ, который я прочел сегодня в библиотеке, и священник, погибший от собачьих клыков четыреста лет назад.)

— Ладно, можете не продолжать, — буркнул граф. — Я не хуже вас понимаю, что нормальный пес ни с того ни с сего не бросится на хорошо знакомого человека. Уж во всяком случае не задерет его насмерть.

— Вот именно, — сказал я. — К тому же ваши собаки, по-моему, — насколько я успел их узнать, — отлично выдрессированы и обучены, — настолько выдрессированы и обучены, что полицейские с помощью слуг самым тщательным образом осмотрели их и те даже не зарычали. Да, кстати, мнение инспектора однозначно: на шерсти ни одной из семи живущих в замке собак нет ни малейшего следа крови.

Граф какое-то время молчал, а потом словно выдавил из себя через силу:

— Я так и думал. Не верил, что это они. Но в таком случае, кто же?

Ответом были лишь мои разведенные до предела руки.

— Здесь вообще много неясного, — подумав, словами добавил я. — Крови из убитого вытекло ужас сколько, но пол в спальне абсолютно чистый за исключением нескольких капель у двери. А ведь несчастный должен был рваться, метаться, кататься по полу и наследить кровью где только можно.

— Это сказал вам инспектор?

— Нет, я додумался сам, но безусловно и его первая мысль была такой же — недаром он сидел чернее тучи. К тому же есть еще масса вопросов, ответов на которые, увы, пока нет. Это, конечно, плохо — что нет, я имею в виду, — но хорошо хоть, что есть сами вопросы, — раз они есть, можно надеяться, что рано или поздно ответы появятся тоже.

Эта довольно туманная, хотя и весьма многозначительная тирада произвела, очевидно, на графа впечатление, потому что после нее он посмотрел на меня как-то по-особенному и робко спросил:

— И что же это за вопросы?

Я по-ковбойски швырнул ногу на ногу.

— Ну например, каким образом таинственный зверь — я уж даже не говорю вошел, — а вышел из спальни, дверь ведь была заперта на ключ. Кстати, одно это уже говорит о том, что мы имеем дело не с трагическим случаем, а тщательно продуманным и спланированным убийством. Но мало того, дверь была еще и прижата изнутри телом покойного. Так кто же, спрашиваю я вас, мог усадить его у порога, и каким манером этот таинственный некто потом вышел?

Взгляд графа был, очевидно, полностью адекватен выражению моего лица.

— Но почему его обязательно кто-то был должен усаживать у порога? — спросил он. — Возможно, несчастный старик сам, из последних сил…

— … теряя последние капли крови, — подсказал я. — Возможно. Но где же тогда лужи этой самой крови, которыми был бы залит пол, ползи дворецкий через всю комнату, как вы замечательно выразились, господин граф, сам, да еще из последних сил?

Теперь приятель развел руками:

— Не знаю.

— И я не знаю, — сообщил я. — Но и это еще не все, есть и другие неясности. Где, например, следы борьбы? Я понимаю, что термин "борьба" носит в данном случае весьма условный характер, но не могло же в самом деле быть так, что бедный старик послушно уселся на пол у двери, потом к нему подошла загадочная собака, аккуратно откусила полшеи, а после не менее загадочный некто подставил, к примеру, тазик и собрал в него почти всю вытекшую из мертвеца кровь. Да там, мой милый, должен быть настоящий кавардак, разгром, однако вы видели сами — ничего подобного, в спальне идеальный порядок за исключением одной-единственной мелочи — трупа у двери. Сущая безделица, правда?