Луна-парк - [18]

Жюстен снова вышел в сад заняться розами. Тут был целый массив розовых кустов, некоторые уже откровенно наливали бутоны, покрылись крупной листвой. Жюстен подрезал розовые кусты и думал, что надо было бы также подстричь газон, перекопать куртины… Конечно, уже поздновато, но лучше взяться за дело хотя бы сейчас, чем оставлять такой беспорядок. Газон разросся так пышно, что маленькие тюльпанчики совсем в нем терялись, и все вместе производило впечатление буйно цветущих сорняков… В гараже есть машинка для стрижки газона, не известно, работает ли она… Как только солнышко хорошенько подсушит землю, лишь только отцветут тюльпаны, он непременно займется газоном. Если еще будет здесь… Сколько времени он разрешает себе оставаться здесь? Да в сущности столько, сколько ему заблагорассудится. Но вот сколько ему заблагорассудится? Жюстен по опыту знал, что как только из него окончательно выйдет яд уже законченного фильма, другой, новый фильм начнет потихоньку забирать над ним власть. Не обязательно тот фильм, который он будет снимать в первую очередь, иногда получалось даже так, что он вообще забывал о нем… но пока что он горел, мечтал, твердо верил, что это будет лучшее его творение… Так и жил он от одного рождения до другого, а между ними – пробел усталости, оскомина, а подчас и упорно не сдающееся отчаяние.

На сей раз антракт проходил совсем неплохо. Жюстен не слишком часто думал о законченной работе, не допускал ее больше в свою жизнь и добросовестно отдыхал. Даже был положительно доволен и весьма хорошо себя чувствовал. Дом Бланш очень и очень помог ему сносно провести эти минуты, которых он так боялся. «А потом, – думал он, сидя на корточках возле розовых кустов и машинально отсчитывая глазки, – а потом в машину и поеду прокатиться…» Возможно даже, он доедет до кемпинга «Дохлая лошадь», как решил еще накануне… После рассказов метрдотеля Антуана и после встречи с бароном он взглянет на кемпинг совсем другими глазами.

Но весь этот серенький тихий денек Жюстен провел в саду… Он даже удивился, когда появилась мадам Вавэн: как, неужели уже полдень? А вы, я вижу, мсье Мерлэн, порядок наводите! С садом возни не оберешься, никогда всех дел не переделаешь, совсем как в хозяйстве… Сейчас она оправит постель, уберет немножко в комнатах… Провизию она, как и всегда, оставит на кухне, пусть уж мсье Мерлэн не взыщет: к ней привезли погостить маленькую племянницу, и неизвестно, что эта девица способна выкинуть без присмотра…

– Ладно, мадам Вавэн, можете не задерживаться… только оправьте постель, и больше ничего не надо…

Уже вечерело, когда Жюстен решил наконец расстаться с садом, где пробыл целый день. Он наскоро привел себя в порядок и добрался до кемпинга «Дохлая лошадь» только к ночи.

Жюстен остановил машину возле дома, возле того самого белого куба, на одной из дверей которого красовалась вывеска «Бар».

Н-да, место не из веселых, а сейчас, ночью, даже, пожалуй, страшное. Казалось, перед вами бивуак, покинутый бежавшими с поля брани воинами, или, быть может, их всех перебили?… Казалось, перед вами старинные могильники, разрытые археологами в поисках следов умерших цивилизаций… Казалось, перед вами стойбище, брошенное по загадочным причинам, то ли его опустошил мор, то ли ушли куда-то люди… Насквозь промокшие палатки окончательно утратили свой первоначальный цвет под струйками грязной воды, которая все еще стекала с полотнищ, и уже не могли теперь служить защитой от дождя, должно быть, протекали… Жюстен приподнял полотнище, прикрывавшее вход в палатку, и действительно, земля внутри была ничуть не суше, чем снаружи, пожалуй, даже еще мокрее, словно палатку и поставили здесь специально для того, чтобы уберечь натекшие внутри лужи. От стоящих в ряд ватерклозетов с распахнутыми, хлопающими по ветру дверьми, шло зловоние, и это несостоявшееся Эльдорадо стало Жюстену вдвойне противно. Зато бассейн выглядел куда приличнее, дождевая вода, светлая, чистая, скрыла растрескавшееся цементное дно… Жюстен не пошел к большим коричневым палаткам, оставленным американской армией… От всего этого попахивало мертвечиной. Акционерное общество «Дохлая лошадь» мошенничало, что называется, с размахом. Взять хотя бы количество имеющихся здесь палаток! Хозяева, очевидно, не желали терять ни дюйма земли. Получился настоящий лабиринт с узенькими проходами, похожими на улочки в старинных городах. Весь пейзаж был закрыт брезентом, жестким брезентом цвета старого мешка из-под картошки, с потеками от воды… Проплутав между этими брезентовыми стенами, Жюстен выбрался на дорогу: ему хотелось получше рассмотреть павильончик, который он заметил еще в прошлый раз.

От дороги отходила тропинка, и, сделав несколько шагов, Жюстен заметил множество таких же сооружений, правда, несколько иного стиля… Одно причудливее другого! Жюстен продолжал пробираться вперед, хотя тропинка почти сразу исчезла среди камней и низкого колючего кустарника, цеплявшегося за брюки, уже намокшие чуть не до колен. Ни один из этих крохотных павильончиков не был похож на соседний: тот выстроен в форме суфлерской будки, другой закручен ракушкой, третий – просто игрушечный домик, еще один фургончиком… Все они были сделаны из пластмассы и напоминали уборные, сооруженные спятившим с ума архитектором. Жюстен не без труда добрался до первого павильончика, имевшего форму деревянного сабо, прильнул к маленькому окошку и разглядел две банкетки с матрасами, столик, стулья нелепой формы… Он пошел дальше в другом направлении – нелегкая пробежка по пересеченной местности – и заглянул в окошко суфлерской будки: две банкетки с матрасами, стол, стулья… Что ж, чудесно! Он повернул обратно, торопясь поскорее дойти до машины: начался дождь и с каждой минутой припускал все сильнее. По шоссе Жюстен уже бежал и добрался до своего ситроена весь в поту.