— Конечно, дорогие мои, берите этот дом и живите в нем. Я завтра же оформлю его на вас.
— Ура? — воскликнула Хэтти, так сильно сжав Кэтлен в объятиях, что у той из груди с шумом вырвался воздух. Тогда она отпустила подругу и, вытирая мокрые от слез глаза, предложила:
— Ну, что ж, пойдем посмотрим твое жилище?
Позади дома росли сосны. Их пушистые, разлапистые ветви заслоняли большую часть здания, зрительно уменьшая его. На самом деле дом оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Внутренняя перегородка делила строение на кухню с гостиной и две спальни. Половину стены гостиной занимал огромный, выложенный из валунов камин, который размещался на широкой, массивной каменной плите, образующей высокий уступ у самого очага. Сверху располагалась выструганная из дуба каминная полка.
В кухне тоже имелся очаг, но поменьше, с вделанной в одну из стенок жаровней из кирпича. Мебель была простой, скромной и добротной.
Как и утверждала Мейбелл, на всем лежал толстый слой пыли. Однако приниматься за уборку никто не стал — надвигались сумерки. Хэтти зажгла свечи в канделябре и распорядилась, чтобы Питер развел огонь в кухонном камине.
— Я приготовлю что-нибудь на ужин, а в доме уберем завтра.
— Оставайтесь с нами поужинать, Лич, — предложила Кэтлен. — Хэтти превосходно готовит.
Старик взглянул на негритянку и покачал головой:
— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Дома меня ожидают капуста и бекон, мне остается только испечь маисовые лепешки.
Лич откланялся, и Кэтлен проводила его до крыльца.
— Спасибо за помощь, за то, что присмотрели за хозяйством и показали дом. Надеюсь, вы станете у нас частым гостем.
— Я буду заглядывать к вам каждый лень, справляться, как вы здесь обустраиваетесь. Впрочем, у вас будет все в порядке, — усмехнулся старик. — Тем более что эта Хэтти все время рядом с вами. Признаться, я ее немного побаиваюсь.
— Мы с Питером тоже, — засмеялась Кэтлен. — Но в душе она добрая христианка и всегда готова оказать помощь нуждающемуся.
— Ну, раз так… Но не следует забывать, что Хэтти и ее муж первые темнокожие поселенцы в нашем краю. Думаю, людям понадобится время, чтобы присмотреться к ним и привыкнуть.
Лич уже спустился с крыльца, собираюсь уходить, но, услышав лай собак, снова повернулся к Кэтлен:
— Это наши с Руфом охотничьи псы. Судя по всему, Рингер, как всегда, впереди. Наверное, учуяли скунса, а может, и ягуара.
— Ягуара?! Разве здесь водятся ягуары?
— Да. В Камберленде их полным-полно. Не вздумайте выходить из дома после наступления темноты без сопровождения Рингера.
Кэтлен охватила дрожь.
— Я не высуну на улицу и носа после захода солнца.
Лич озорно взглянул на нее:
— Ничего, высунете? Со временем вы привыкнете к здешним опасностям. Но прежде чем я уйду, позвольте мне подозвать Рингера. Он вас не знает и может укусить, когда заявится домой. Особенно это касается острой на язык Хэтти.
В глазах старика появилась насмешка. Затем Лич громко, пронзительно свистнул. Лай тут же прекратился, а через несколько минут из чащи леса выскочили два длинноухих пса. Увидев Кэтлен, они замерли на месте. Лич взял девушку за руку и заговорил с собаками, словно с маленькими детьми.
— Ребята, это Кэтлен. Теперь, когда не стало Руфа, она будет твоей хозяйкой, Рингер. — Старик щелкнул пальцами, подзывая пса. — Подойди сюда, дружище, познакомься с ней.
Рингер секунду колебался, затем медленно приблизился к Кэтлен, помахивая хвостом. Она наклонилась, протянув к нему руку. Пес некоторое время настороженно обнюхивал ее, потом ткнулся мордой в ладонь.
— Он принял вас, — улыбнулся Лич.
Кэтлен, осмелев, провела рукой по гладкой голове пса и его спине. Когда Лич ушел, Рингер последовал за хозяйкой в дом.
При виде пса Хэтти испуганно вскрикнула. Однако Кэтлен шикнула на нее, заставив замолчать, затем проделала то же самое, что и Лич, спокойно представив Рингера взволнованным Смитам. На лицах супругов появились удивленные улыбки, когда пес ткнулся носом в ладонь сначала Хэтти, потом Питера.
Хэтти, впрочем, не пожелала выдать своего удовольствия по поводу того, что Рингер принял ее, и сердито проворчала:
— Кэтлен, выведи собаку во двор. Я не хочу, чтобы она мешалась на кухне под ногами. Мне нужно готовить ужин.
Повернувшись к мужу, Хэтти подала ему деревянное ведро:
— Разве ты не слышишь, дурень, как громко мычит корова?! Ее вымя распирает от молока. Поди же, подои ее!
— Да, мэм, — хором ответили Питер и Кэтлен, и вышли из дома. Кэтлен уселась на верхней ступеньке крыльца, рядом устроился Рингер. Она прислушалась к музыке, звеневшей в вечерней тишине: к стрекотанию и жужжанию жучков в траве, к гудению пчел среди первых ранних цветов. Ей так не хотелось уходить, настолько тих и безмятежен был этот вечер. Однако пора было возвращаться в дом — помогать Хэтти готовить ужин.
Хэтти тем временем обжаривала над кухонным очагом три куска жирной свинины.
— Откуда это? — удивилась Кэтлен, зная, что они не привозили с собой ветчину.
Хэтти указала на узкую дверь в конце кухни и пояснила:
— Там кладовая. В ней полным-полно припасов: и свиные окорочка, и копченая грудинка, и засоленная свинина, а, кроме того — картошка, огромные кочаны капусты, корзины с яблоками и грушами. Прямо посреди кладовой — родник. Так что там очень прохладно.
