Луна и комедианты - [2]
Как раз в это время мы с женой получили приглашение на любительский концерт, устраиваемый по случаю полнолуния 17 сентября. Когда мы ознакомились с отпечатанной на мимеографе программкой, то увидели, что в программу концерта включались сцены из старинных фарсов, а также народные и жанровые песенки и пляски. Концерт устраивался по инициативе кружка наших друзей, обитавших на территории храма Нандзэндзи. Выступления готовились под руководством господина Сэнгоро Мояма. Увеселение должно было состояться в доме некоего Уэда, жившего близ того же храма Нандзэндзи. С этим господином я ещё не был знаком. Как мне стало известно позднее, своим приобщением к искусству он был обязан достопочтенной мамаше господина Ямаути. Началось с того, что она уговорила жену Уэда Тиэко взять себе в учителя господина Сэнгоро, а кончилось тем, что комическим трюкам и весёлым пляскам обучалась уже вся семья, начиная с главы семьи господина Рюносукэ и кончая их невинными ребятишками, которые посещали ещё начальную школу.
Дом Уэда находился на участке Золотого Храма, который даже среди святилищ Нандзэндзи славился красотой своей архитектуры и великолепным парком. Расположение самого дома и местоположение пруда, на который он выходил, создавали наиболее благоприятные условия для того, чтобы можно было по достоинству оценить всю красоту полнолуния.
В записке, которую я получил вместе с программкой, мне сообщалось, что в случае моего присутствия на концерте господа Сэнсаку и Сэнгоро исполнят каждый по номеру специально для меня. Я, разумеется, не мог отказаться от столь неожиданно выпавшего на мою долю счастья и ответил, что с радостью принимаю приглашение.
Меня весьма интересовал концерт, но не в меньшей степени привлекала и возможность по-настоящему насладиться зрелищем полнолуния. Ведь прошла уже целая вечность с тех пор, как мы могли это делать по всем правилам. Правда, во время войны мне довелось наблюдать полнолуние в живописных горах западного района Атами. Помню ещё, я сложил тогда какие-то нескладные стишки:
В этом стихотворении я сетовал на холодную луну, которая одиноко сияла в бескрайнем небе и бесстрастно взирала на происходящее в подлунном мире, в то время как я был полон тревоги за будущее Японии и за свою собственную судьбу. И не было ничего, чем можно было бы утолить печаль: ни вина, ни закуски. Позднее я попал в такое захолустье, как Мимасаку, и здесь поселился в крошечном флигелёчке позади одной из тех небольших рестораций, которые типичны для заштатных городков. В моём рабочем кабинете, который я устроил себе в мезонине, на задней стене токонома — парадной ниши с приподнятым полом и полочками для украшений — я повесил каллиграфическое панно. То были строки из старика Ку Хун-мина, написанные им в изгнании:
И я здесь смотрел на луну с тем же чувством, с каким взирал на неё тот древний изгнанник. Потом, когда через год после окончания войны, преодолев колебания, я перебрался наконец в Киото, первое время мне тоже было не до луны. Нужно было приводить в порядок свои дела, носиться по городу, подыскивая постоянное жильё, устраиваться на новом месте… В декабре я приобрёл наконец домишко и поселился в нём. Мне нравился мой двухэтажный домик с видом на Восточную гору. От нас было рукой подать до синтоистского храма Хэйандзингу, который особенно хорош был весной, и до буддийского храма Эйкан, который особенно хорош был осенью. Весною глаз наш радовали роскошные цветники — они раскинулись здесь на площади в пять-шесть гектаров, — а осенью — кленовые аллеи, тянувшиеся почти на полкилометра. В лунные ночи окрестности были просто великолепны. Цветов в том году было чуть ли не в два раза больше, чем ожидалось. Но вот с клёнами и лунными ночами повезло меньше. Цвет красных клёнов в прошлом году был нехорош: случилось это и с клёнами в парке храма Эйкан. Что касается любования полнолунием, то у нас произошёл следующий казус. В прошлом году мы в компании с господином Сюндзю Вацудзи, его супругой и англичанином Митчелом (он приходился родственником тем Митчелам, которые славятся своими красными тросточками), сняли на вечер приёмный зал в храме Хэйандзингу, откуда решили полюбоваться восходом луны. Но, как назло, луна из-за облаков так ни разу и не выглянула, и мы не солоно хлебавши разошлись по домам. Вполне естественно, что в этом году мы с женой особенно нетерпеливо ждали дня полнолуния. Мы с ней не раз обсуждали, куда бы нам лучше пойти: на озеро Хиродзава, к Святилищу трёх колодцев или к Каменной горе. Таким образом, приглашение, полученное нами от господина Ямаути, оказалось весьма кстати. Беспокоила нас только погода. Мы боялись, как бы не повторилась прошлогодняя история. На нашу беду, 14 и 15 сентября по радио передавалось предупреждение, что в ночь с 16 на 17-е на море и в ближайших к Киото пяти провинциях ожидается тайфун. Нетрудно себе представить, как мы были разочарованы: значит, и в этом году любование луной сорвётся. Мы уже махнули рукой на эту затею, но вдруг счастье снова нам улыбнулось: тайфун прошёл где-то стороной в направлении Токио и, как передавали, с особенной силой разразился в районе Сайтама. В самом Киото с утра 17 сентября было ясно. В прозрачном осеннем небе лишь кое-где медленно плыли небольшие белые облачка, но постепенно и они рассеялись, и небо стало совсем чистым. Итак, тайфун, видимо, нас действительно миновал. Теперь ещё целый месяц, а то и два Киото будет самым прелестным уголком во всей Японии, сущим раем на земле. Будут чудесные лунные ночи, роскошный листопад, можно будет собирать грибы. Наступил лучший сезон для загородных пикников. С тех пор как облетели апрельские цветы, я с нетерпением ожидал наступления этого сезона.
