Лукоеды - [4]

— Спасибо. Вы очень помогли.

— Не за что. Я живу в четырех милях отсюда, вот по этой дороге, первый дом по ходу. Будете в наших местах, милости просим, заходите. В свободное время я антиквар. И смотрю у вас интересная экипировка. Это животное, что с вами, осмелюсь сказать, смогло бы увести на своей спине большую ее часть, да и вас в придачу.

— У него сегодня выходной.

— Неужели. Ну, что ж, если вы собрались идти, то сейчас в вашем направлении отправляется и Тим. Вы услышите топот его сапог на дороге. Ростом он с добрых два метра и может забрать вас, вашего зверя и все остальное и доставить в полной сохранности. Слышите. Это он.

Из тумана выплывает темная тень. Шествуя странной походкой посреди дороги. Как огромные ветви дерева свисают, раскачиваясь, его руки. С каждым шагом как бы проносит себя сквозь морось. Чуть ниже колен свисают брюки, рукава пиджака едва прикрывают локти. На огромных плечах крошечная головка.

— Эй, Тим, можно тебя на минутку. Тут джентльмену нужно помочь с его вещами.

Тим разворачивается как корабль в море. Направляется к Клементину и Элмеру, который ворчит, но помахивает хвостом. Тим кивает, его глаза прикрыты веками. Ощупав руками землю вокруг, он поднимает кожаные саквояжи и засовывает их себе подмышку. Широким взмахом поднимает Элмера, который, устроившись на его плече, и лижет ему нос.

— А теперь, сэр, вам нужно лишь идти вперед, куда вам надо, а Тим последует за вами. Глаз он никогда не открывает, да и не говорит. Экономит эти способности на момент, когда откажут другие. Удачи и храни вас Господь.

Клементин взмахом руки благодарит. И уходит в туман. За ним следует Тим. Уже седой. Вряд ли от страха. Предок имел по десять куколок за ночь. Можно восстановить эту великую традицию. Если найти с десяток при такой исключительной обездоленности. Придется немало поработать, чтобы набрать такое количество для одной ночи. При постоянной практике и постепенном увеличении, если поддерживать его с помощью лосьонов в нежном, длинном и гибком состоянии, кто знает, можно и попробовать пуститься во все тяжкие. В одном из туннелей.

За крутым поворотом дороги, из кустов слышится хрюканье. Выходит огромная розовая свинья. И пристраивается сзади процессии. Следующей между кустов ежевики, нависающих над дорогой. Сужающейся и уходящей на подъем. Странное давящее одиночество таится среди этих высоких оград. Меж которых все гуськом следуют за ведущим по направлению к замку с призраками.

Маленькая группа пробирается вдоль высокой каменной стены с замшелыми контрфорсами, серым, зеленым и желтым лишайником на скалистом граните. Над головами каркает огромная черная птица, ее крылья, хлопая, рассекают мглистую морось. Что там в арьергарде. Шерсть на спине Элмера встает дыбом. Первый признак того, что собака готова действовать.

Огромные решетчатые ворота. Вделаны в высокую стену. Клементин тянет за цепь. Пока он ее снимает, с нее в траву сыпется ржавая окалина. Откроем и войдем в эту мрачную среду. А какие планы строил, чтобы пожить модерновой жизнью. Нажал на кнопку, чик-чирик и получил, что хочешь.

Огромные ворота со скрипом открываются. На тяжелых прутьях облупившаяся зеленая краска. Вся в выбоинах дорога. Впереди зубчатые стены с бойницами. И дверь из дуба, если не ошибаюсь. Укрывшись за которой, я должен обрести свое продрогшее мокрое «я». Вместе с Элмером, Тимом и этим прекрасным дружелюбным толстяком. Тот, что самый последний. И, конечно, свинья. Назовем ее Фред. Под бастионами, с которых во всю капает, Клементин поворачивает в замке огромный ключ и Тим, приложившись огромной белой рукой к двери, распахивает ее. И мы оказываемся посреди пещерообразного зала, выложенного черно-белой плиткой. Каменная лестница с четырьмя пролетами уходит вверх к световому люку в высоком потолке. Темнеют портреты торжественных лиц, древние орудия войны, дротики, дубинки, мечи, щиты и доспехи.

И

Сильный,

Пробирающий до костей

Холод.

3

День с ужасающей быстротой перешел в ночь. Свинья Фред, кажется, уже в замке был. И я последовал за ним. Тот, хрюкая, взбирался по лестнице, заглядывая по пути в бойницы, спальни и туалеты. Пока где-то на третьем этаже, промчавшись по залу, не исчез из виду.

Я стоял и с некой тревогой вслушивался, как огромные черные сапоги Тима сходят по гранитным ступенькам и удаляются по каменистой дороге. Меня охватила дрожь. Я стоял в темной библиотеке и пытался зажечь свечу. С такой надеждой на каминной полке. Но пламя каждой спички странно тускнело и гасло. С моих губ сорвался и улетел к потолку нервный всхлип. Уверен, я в этом доме не единственная душа.

Слабое свечение между шторами на западной стороне. Они закрывают огромное окно из красно-зеленого витража. Комоды полные подносов с камнями. Огромное количество выдвижных ящиков, заполненных птичьими яйцами. Заплесневелые книги, переплеты которых держатся лишь на ниточках, полка на полке. Огромный стол, заваленный рулонами карт, кипами покрытых плесенью бумаг. На нем, пожалуй, можно и станцевать в надежде на повышение гибкости этого сустава. Или безопаснее и быстрее открыть шторы. Широко.