Лука, или Темное бессмертие - [99]

…Письмо, которое я напишу сейчас, разрывает мне сердце, но я должен пройти через это. Те ужасы, которые мне предстоит описать, позволят мне сохранить только все лучшее от тебя, в этом весь его парадокс. И его сила. Ты покинешь мою голову, как ребенок покидает живот матери, в боли и крике, но ты навсегда останешься там, со мной, как подруга, которая рядом, за плечом, и хочет мне лишь добра. Я любил тебя, Камиль, так сильно и полно, как только можно любить, но пора убрать эту любовь в сундук прошлого.

Прощай, моя Любовь. До свидания, мой друг.

Николя

Слеза смешивает свою невидимую соль с более светлой, покрывающей его щеки, прочертив косую борозду, которую ветер загибает к губам. Николя слизывает ее кончиком языка, у нее вкус теплого моря, неизбежно далекого моря, которое отступает, и удаляется, и больше не вернется.

Очертания Англии вдали исчезли.

Он осторожно, чтобы не повредить листок, вырывает письмо из тетради, спрыгивает с бункера. И оказывается нос к носу с нарисованным неизвестным художником на сером пористом бетоне гигантским кальмаром с выпученными бешеными глазами. Стены, пахнущие сухими водорослями и ржавым железом, защищают пламя, только что вынырнувшее из его зажигалки. Наверное, из-за йода основание огня приобретает зеленоватый оттенок, прежде чем перейти в бледно-оранжевый ближе к дрожащему язычку.

Николя не помнит, чтобы когда-нибудь так смотрел на пламя, прекрасное и смертоносное, как глориоза[85]. Он застывает в нерешительности, зная в глубине сердца, что выздоровление должно свершиться сейчас, и, если он прервет движение на полдороге, страхи и кошмары вернутся, как возвращаются волны перед ним. Пламя в нетерпении, кальмар не спускает с него глаз, ветер свистит во влажных и темных ячейках военных развалин.

Мгновением позже черные бабочки взвиваются, вихрясь, и слова, которые они уносят на своих крыльях, прилепятся к небу, как крошечные, навечно зажегшиеся звезды.

51

Сильвен Масе словно только что вышел прямиком из струйного принтера с его черными чернилами. Татуировки на предплечьях и шее, длинные волосы цвета крыла скарабея – он выглядел совершенным вампиром. Но как полицейский, в оперативной работе он отличался устрашающей эффективностью. Этот заядлый киноман трудился в бригаде по борьбе с бандитизмом, на четвертом этаже. Николя попросил его просмотреть видеокассеты.

В понедельник Белланже с утра пораньше отправился на сеанс в клинику «Сальпетриер», принял там таблетку дюмеронола, прочел свое письмо – с болью, конечно, но и с глубокой силой, которая не дала ему сломаться, что врач расценил как явный прогресс. Потом в переполненном метро он поехал в Бастион – тринадцатая линия напоминала филиал преисподней, а после открытия Дворца правосудия станет еще хуже – и появился в конференц-зале на четвертом уровне.

Масе опустил шторы.

– Так… – бросил он, возвращаясь с двумя чашками кофе. – Так-так-так… Я начал просматривать их вчера вечером и должен тебе сказать, что соснуть этой ночью мне едва удалось. Но не будем отвлекаться от наших баранов, если можно так выразиться. Экстремальный андеграунд в кино – тебе это что-то говорит?

Отпив кофе, Николя покачал головой. Сильвен взял пульт и нажал на кнопку, включив телевизор. Видеомагнитофон Демоншо был уже подсоединен, индикатор указывал на наличие в нем кассеты. На столе Николя заметил футляр с масками Гая Фокса.

– Немецкий слэшер[86] супер gore[87], садистское порно, смакование извращений, странности, экспериментальное кино, как правило, все малобюджетное. Вместе они и образуют экстремальный андеграунд. Крайне маргинальные фильмы, и только очень небольшое сообщество любителей имеет к ним доступ. Никаких показов в зале, в редких случаях коммерциализация через DVD. Их добывают кто как сможет через Интернет или на демонстрациях в узком кругу, во время импровизированных встреч. Как правило, ты там встретишь кучку адептов, любителей сильных ощущений, которые всегда в курсе сеансов и регулярно их посещают. Такие места сближают, если ты понимаешь, о чем я.

Масе протянул ему две кассеты в суперобложках:

– Об этих двух я слышал, «August Underground» и «Monstrosity». Вот этот, «Monstrosity», история одной парочки, которая посвящает свой досуг тому, что пытает, убивает и насилует невинных, снимая все на фотоаппарат.

– Классный сценарий…

– Н-да, нельзя сказать, что сценарий – сильная сторона таких фильмов, обычно он умещается на почтовой марке. Вдобавок кино черно-белое. Получается крайне реалистично, что особенно берет за душу. Если не знаешь, что это фильм и в нем играют актеры, вполне можешь поверить, что съемки настоящие и убийство настоящее, вроде снафф-муви[88]. К тому же твой парень переписал фильмы на старую видеопленку и отрезал заглавные титры. Ни имен актеров, ни режиссера. Ничего. Фильм начинается сразу, как бы в сыром виде. У тебя возникает ощущение чего-то исключительного, запретной кассеты, которая показывается из-под полы и вызывает любые фантазмы, понимаешь? Как говорится, хочешь верь, хочешь не верь, но выглядит как настоящее. Ладно, не предлагаю тебе посмотреть, там ничего интересного.