Лук для дочери маркграфа - [18]

Тщательно отлаженный механизм, ненадолго споткнувшись, продолжил работу: люди вскоре разошлись по местам. Под окнами восточного крыла пахло травами. Из окон гостиной доносились звуки клавесина. Работники переглядывались и молча отводили глаза — почти каждый помнил, как раньше по двору расхаживала сама Малвайн, и она-то не падала в обморок от кухонной духоты. Теперь она вовсе не замечала оживления, охватившего замок. Работники подстригали кусты, посаженные по её приказу, отмывали статуи, высеченные по её рисункам, подновляли скамьи, на которых она раньше сидела с рукоделием. Замок готовился к празднику, забыв о своей последней хозяйке так же легко, как о тех, что лежали в маркграфской усыпальнице за внешней стеной.

8. Лесное озеро

Мелкий дождь, поливавший замок и трудившихся вокруг него людей уже неделю, наконец стих, и утром даже выглянуло солнце. Такко устроился на пороге конюшни с охапкой соломы: стоило наделать мишеней на тот случай, если гости решат состязаться в стрельбе. В действительности он просто держался подальше от кухни, несмотря на аппетитные запахи: сегодня там чистили столовое серебро, а у Такко один вид мелового порошка вызывал воспоминания о бесчисленных подсвечниках и чернильницах, отлитых ещё прадедовской рукой. Отец, недолго думая, поручил заботу о семейных реликвиях сыну, чтобы тот с детства проникался ремеслом, и Такко проникся до того, что был готов скорее остаться без обеда, чем снять патину хоть с одной вилки. Поэтому, пока остальные отскребали от налёта времени сокровища маркграфских буфетов, он отсиживался у конюшни, свивая спирали из соломенных жгутов.

Меж тем повара уже начали готовить праздничные блюда. В холодной кладовой среди пластин старого зимнего льда настаивались соусы и маринады, томились под гнётом грибы с ароматными листьями и ягоды с медом. Мальчишка-помощник сбивался с ног, летая между ледником, прибывавшими обозами и кухней.

— Улль, чтоб тебя! — в очередной раз донеслось из кухни. — Где ты пропал? Сгоняй к озеру, глянь садки.

Тот, кого звали Уллем, выкатился во двор и остановился, подбоченившись:

— Я один через лес не пойду!

За ним вышел один из поваров (Такко до сих пор путал их имена), на ходу перетирая что-то в каменной ступке.

— И кого я тебе в сторожа дам? — Он оглядел двор и остановил на лучнике усталый взгляд. — Вон парень от безделья мается. Заодно рыбы принесёте, чтобы телегу не гонять. Поди, руки не отвалятся!

— Я с ним не пойду, — заявил мальчишка. — У него даже оберега нет!

— Зато у меня есть лук, — ответил Такко, поднимаясь и отряхивая руки. — Пусть только сунется кто! Идём, заодно погляжу на ваше озеро.

— Иди-иди, — подтолкнул повар маленького Улля. — И смотрите, чтоб языками по пути не трепали! Поторопитесь — к полудню обернётесь.

Мальчик приблизился к Такко, недоверчиво поглядывая исподлобья.

— Меня зовут Улль. А тебя?

— Танкварт.

— А попроще?

— Попроще звать не дорос. Погоди, плащ возьму.

* * *

Они шли по узкой тропинке, и ели смыкали свои широкие лапы над их головами. От зелёных щетинок тянулись паучьи нити, и утренний свет переливался в каплях, дрожащих в тонких сетях. Было чем залюбоваться, но стоило спутникам ступить под колючий свод, как их яростно атаковали комары, и пришлось отмахиваться срезанными загодя ветками, не глядя по сторонам.

— Мы вроде крюк делаем, — заметил Такко, когда солнце, едва просвечивающее сквозь облака, переместилось вправо. — Могла бы тропинка и прямее вести, да?

— Там кладбище, — неохотно объяснил Улль. — Никто туда не ходит.

— А кто присматривает за могилами?

Мальчишка не ответил. Такко тоже помолчал, примериваясь, как лучше расспросить.

— Там, где я вырос, — начал он, — верят, что умершим нет дела до живых. Многие рады были бы советоваться с ними, и есть много разных способов призвать ушедших, но они не помогают.

Улль поднял на него удивлённые глаза, даже ветку опустил и тут же хлопнул себя по щеке, оставив кровавый мазок — комары свирепствовали не на шутку.

— Но неупокоенные-то всё равно придут, — прошептал он.

— Нет, — Такко покачал головой. — В горах столько их лежит… Я даже видел, как тени мелькают, если прямо не смотреть. Но у них свои заботы. У нас было, что один сорвался со скалы, и его невеста несколько ночей сидела над тем местом и просила забрать её с собой. Никто не пришёл.

— А если… если вскрыть могилу, — мальчишка едва шевелил губами, — они же разгневаются…

— Когда роют шахты, иногда натыкаются на кости в старых пещерах, но их легко задобрить. Не знаю, как в здешних краях, но там, где я вырос, умершим нет дела до живых.

— То у вас, — возразил Улль, но вздохнул свободнее и зашагал шире. — Хочешь, я тебе расскажу, как мельник Йохан ехал по мосту и мост рухнул?.. Вот была потеха на всю округу!..

Лесная тропинка вилась неспешно, огибая валуны и особенно густые заросли. К тому времени, когда впереди заблестело озеро, у Такко в голове гудело от количества сведений, которыми его снабдил разговорчивый мальчишка. Как и в других селениях, у местных жителей словно была одна память на всех, и маленький Улль, которому и десяти лет не минуло, рассказывал истории пятнадцатилетней давности, слово в слово повторяя за старшими. Лучшего собеседника и желать было нельзя — только трещал он обо всём подряд, перемешивая истории жителей со старинными легендами.