Луиза Вернье - [6]
— Мы работаем по двенадцать часов в день, — продолжала Катрин. — Это если есть работа. Между сезонами, когда спрос падает, нас могут в любую минуту вышвырнуть на улицу. А иногда работы столько, что вообще ни на что другое нет времени, приходится ночами сидеть. За дополнительную работу нам платят мизерные почасовые, и ведь не пожалуешься, если не хочешь, чтоб тебе дали пинка под зад. К тому же в мастерских ужасно тесно. Над головами горят масляные лампы, поэтому там всегда жарко и душно, и в то же время холод от каменной плитки пола пробирает до самой поясницы, поэтому мы устанавливаем перед стульями деревянные дощечки. Другие, работающие в таких же условиях, носят сабо, но только не мы, портнихи. Мы предпочитаем носить красивые чепчики и чистый шелковый передник и заставляем кое о чем задумываться парижских мужчин, если они попадаются нам на пути. — Тут губы Катрин тронула едва заметная самодовольная улыбка. Она знала, что, несмотря на свою полноту, передвигается легко, поэтому привыкла ловить на себе мужские взгляды. В этих взглядах также сквозило и уважение. Гризетки не были проститутками. Многие из них выходили замуж девственницами, у кого-то были любовники, но их общественное положение было уникальным, и Катрин не раз слышала, что именно парижские гризетки составляют очарование этого города. Она мысленно вернулась к теме разговора и отхлебнула еще одну ложку супа. — Я люблю свою работу, несмотря на то что все идет не совсем так, как хотелось бы. И на другую ни за что бы не согласилась. И не только я, но и все мы. Мы преданны своей работе. Думаю, все дело в том, что изготавливать красивые наряды — это почти так же прекрасно, как и носить их.
Луиза уже не слушала остальные печальные подробности жизни швеи, которые излагала ей Катрин. Жизнь в ее воображении заиграла яркими красками. Она видела дивные оттенки предназначенных для шитья платьев тканей, сияние драгоценностей, бисера и жемчуга в вышивке, а также трепещущие оборки, ленты и перья, которые добавляли к изысканным нарядам последний штрих. Мастерские представлялись ей бесконечной чередой сокровищниц, и это зрелище окончательно ее заворожило.
— Я тоже хочу носить красивую одежду, — выпалила она мечтательно.
— Хотеть и иметь возможность — это не одно и то же, как ты, наверное, уже поняла, несмотря на свой возраст. В этой жизни только богатые делают то, что захотят.
Луиза смотрела на Катрин как завороженная.
— Значит, я стану богатой. И когда-нибудь буду одеваться, как королева Франции.
— Ха! — Катрин презрительно фыркнула. — Тогда уж лучше равняйся на кого-нибудь другого. У них с мадам Аделаидой, ее золовкой, совершенно нет вкуса. Они делают заказы ведущим модельерам, и мне не раз приходилось шить их наряды.
— Значит, в этом вина мадам Камиллы и других великих портних. — Девочке это казалось вполне логичным.
Катрин нахмурилась, глядя на нее через стол.
— Может, и так, а может, и нет. Что-то ты слишком шустрая, как мне кажется. Твоей маме не понравилось бы, если б ты так говорила при ней.
Она уже успела исполниться уважения к умершей мадам Вернье, честной работящей женщине, которая не заслужила того, чтобы ее похоронили на кладбище для бедняков. Поэтому все то время, что дочь ткачихи будет находиться под ее крышей, она будет обращаться с ней так, как хотелось бы ее матери. И тут Катрин вдруг осенило.
— А как так вышло, что родные твоей матери не протянули ей руку помощи, когда она в ней нуждалась?
— Своих родственников у нее не осталось, а она была слишком горда, чтобы просить о помощи семью Вернье. Просто мама их даже никогда не видела. Она тогда работала на шелкоткачестве в Лионе, познакомилась с моим отцом и вышла за него замуж. Там были из-за этого какие-то неприятности, но она не говорила, какие именно. Он умер еще до моего рождения от туберкулеза легких, как умерла мама несколько дней назад.
— Хм. — И Катрин вдруг обеспокоенно посмотрела на нее. — Ты ведь не кашляешь?
— Нет. У меня только желудок болит, когда есть хочется.
— Ну, тогда все в порядке. — Катрин почувствовала облегчение. — Мадам Камилла сразу же увольняет тех, у кого хронический кашель, мне не хотелось бы что-нибудь от тебя подцепить.
Они поели, Луиза стала мыть посуду, а Катрин тем временем рассматривала лежавший в коробке атлас. Она помогла девочке распороть шов. Ближе к вечеру они распороли почти все, у Луизы в руках остался только один кусок ткани. Катрин нагрела на печке два утюга и осторожно прогладила ткань. Потом снова села и стала проворно подворачивать края так, как это и нужно было сделать с самого начала. Мельком взглянув на Луизу, она заметила, что та внимательно смотрит на ее работу. Так же, как и в случае с тем непритворным интересом, который проявила девочка за столом к ее рассказу, это было бальзамом для души Катрин в теперешнем ее истерзанном состоянии. Она понимала, что, уйди девочка раньше, ей трудно было бы пережить этот ужасный день. Она бы и сейчас тупо и бессмысленно лежала в постели, предаваясь своему горю. И Катрин объяснила, почему атлас требует именно такой обработки.
Луиза благоговейно ахнула.
XVIII век. Провинциальный городок недалеко от Венеции. Немолодая и тяжело болеющая мастерица по изготовлению карнавальных масок Каттина получает необычный заказ — изготовить дорогую и очень изысканную маску для богатого и знатного господина. Каттина с особым тщанием исполняет поручение. Вскоре мастерица со своей дочерью Мариеттой перебирается в Венецию, а через некоторое время девушка попадает на Бал дожа, где встречает незнакомца… в маске Каттины. Оказывается, что под маской скрывается молодой человек из могущественного и влиятельного клана Торриси.
У Айрин Линдсей, дочери известного лондонского ювелира, есть мечта — пойти по отцовским стопам и освоить ювелирное дело. Но на пути девушки встречается множество преград. Сначала строгий и своевольный отец не желает прислушаться к просьбам дочери и помочь ей в учебе, затем коллеги долго не желают признавать в ней профессионала. Но Айрин не отчаивается — она много работает и своим умением и талантом достигает высот в ювелирном искусстве.
Венецианская республика, конец XVIII века. В центре событий романа — судьбы двух юных девушек, воспитывавшихся в приюте, где готовят оперных певиц. Выйдя замуж за юношей из враждующих венецианских семей, героини оказываются в самой гуще волнующих событий, полных насилия и страстей. Ценою неимоверных усилий они преодолевают немыслимые препятствия, встающие на их пути.
Молодой французский дворянин-гугенот Огюстен Руссо случайно становится свидетелем рождения крестьянской девочки Маргариты и через семнадцать лет влюбляется в нее. Скрываясь от преследований католиков, он покидает ее навсегда. Их большая любовь освещает жизнь дочери Маргариты. Жасмин, ее внучки Виолетты и правнучки Розы. Магический круг любви замыкается через сто пятьдесят лет, когда в юную Розу влюбляется потомок Огюстена, англичанин Ричард Истертон. Судьбы этих женщин, имена которых совпадают с названиями цветов, странным образом переплетаются с судьбами трех королей из династии Бурбонов, с прекрасной и трагической историей Франции эпохи XVII–XVIII веков.
Десятилетняя девочка Джулия и представить себе не могла, что повстречавшийся ей однажды мальчуган станет тем человеком, любовь к которому она пронесет через всю жизнь. На пути к счастью молодых людей ждут тяжелые испытания — войны, эпидемия чумы, грандиозный Лондонский пожар. И порой кажется, что даже самопожертвование и верность влюбленных не помогут им преодолеть эти преграды.
Англия XVIII века. Величественные замки, богатые особняки и загородные виллы. Блеск роскоши и мрак бедности. Мог ли Томас Чиппендейл (которого со временем признают крупнейшим мастером английского мебельного искусства эпохи рококо и раннего классицизма), в ту пору обучавшийся ремеслу плотника-краснодеревщика в аббатстве Ностелл, предположить, что встреча с аристократкой Изабеллой Вудли круто изменит его судьбу? Нет, Изабелла не стала его спутницей, хотя их и влекло друг к другу всю жизнь. Но чувство, вспыхнувшее в ранней молодости, не смогла затмить ни одна другая женщина, появлявшаяся на его пути.
Безо всякого преувеличения это наш любимый сборник рассказов. И его герои вошли в нашу жизнь, по всей видимости, уже навсегда. Лиса и Пианист. Певица и ее аккомпаниатор. История их дружбы и их любви. Их войны и их жизни. Их разочарований и их надежд. Здесь есть элементы биографий реальных людей… слишком известных, чтобы их называть. Но почему бы не рассказать о них? Почему бы не вспомнить? Итак….Кафе «Томный енот», которого сейчас, конечно, на Монмартре уже не найдешь, на его месте давным-давно красуется… другое кафе с другим названием, называлось так не случайно.
Вирджиния Кортни дерзко рискует жизнью, помогая роялистам, скрывающимся от головорезов Кромвеля, пока сама не оказывается пленницей сурового воина Алекса Маршалла, беззаветно верного своему солдатскому долгу. Однако красота и отвага юной роялистки пробуждают в нем чувства, которые пугают Маршалла своей необоримой пылкостью. Вирджинию тоже влечет к мужественному завоевателю, но любовь двоих, разделенных войной и враждой, — опасная игра…
Герой романа, юный римский воин, попадает в плен к саксам, где встречает внучку Верховного друида. Вражда и взаимная ненависть двух народов не помешали юным сердцам обрести любовь и счастье.
Ухаживая за ранеными английскими солдатами, Аннетта Кэри не подозревает, что один из них — пиратский капитан и американский бунтовщик по прозвищу Звездный Всадник, за голову которого английские власти назначили награду. Капитан Сазерленд очарован своим сероглазым ангелом милосердия, но, когда любимая женщина разоблачает его, ему ничего не остается, как захватить ее на свой корабль. Оказавшись пленницей знаменитого пирата, а затем — гостьей в его дружной семье, Энни начинает понимать, как сложно бывает ненавидеть своих врагов…
Фрэнсис Макдонэлл, учительница закрытого пансиона для девочек на восточном побережье, к тридцати годам совершенно смирилась со своей репутацией слишком заумной и прямолинейной леди, скучной размеренной жизнью и уч ью старой девы, как вдруг жизнь ее понеслась галопом. За короткое время Фрэнсис лишилась работы и получила предложение от приятного джентльмена средних лет с запада. Стоило ей сойти с поезда на землю Нью-Мексико, как она стала вдовой и… владелицей половины казино и публичного дома! Фрэнсис Ганнон поняла, что в ее жизни безвозвратно изменилась не только фамилия, и если она хочет выжить в суровом краю, то ей придется взглянуть на мир другими глазами.
Быть музой поэта или писателя… Что это — удачная возможность увековечить свое имя, счастье любить талантливого человека и быть всегда рядом с ним, или… тяжелая доля женщины, вынужденной видеть, из какого сора растут цветы великих произведений?.. О судьбах Екатерины Сушковой — музы Лермонтова, Полины Виардо — возлюбленной Тургенева, и Любови Андреевой-Дельмас, что была Прекрасной Дамой для Блока, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…