Лучшее - [73]

— Сторожит тут кого, а? — спросил вернувшийся Дорохов, и Хартов вздрогнул.

— Не знаю, может, не спрашивал. Есть чего бояться?

Дорохов сел, положив винтовку на колени.

— Ни души. Во всех комнатах только и мебели, что стульев пара и шкаф платяной. И на кухне еще стол.

— Не нравится мне здесь, — признался Хартов. — Будто есть тут кто, кого мы увидеть не можем. А он нас видит, и все время рядом стоит.

— Чего же ты предлагаешь?

— Дежурить предлагаю, по очереди. Я первый. Ближе к утру тебя разбужу.

— Вот деревня, везде вам бесы чудятся, сам хоть не уснешь?

— Не усну, — заверил Хартов. — Летом на полях по двое суток работали, не спали.

— Тут тебе не поле, — вздохнул Дорохов, устраиваясь на пол. Положил мешок себе под голову и предупредил напоследок:

— Если вдруг чего, сразу буди.

Не прошло и минуты, как он захрапел. А Хартов сидел, поглаживая холодную сталь своей шашки и слушал. Внутри дома то и дело что-то падало, перекатывалось и стучало по стенам. Нет-нет, да и свистнет кто или вздохнет обреченно. Хартов был уверен, что в доме есть подвал, потому что от половиц шел сквозняк. И внизу тоже кто-то был. Может, звери, а, может, и нет. Звери не умеют шептаться.

На миг показалось, что мешок, под которым лежал покойный, шевельнулся. Хартов отогнал от себя наваждение, зажмурился, с силой стиснул зубы. А когда открыл глаза, все будто пропало — и звуки, и шорохи. Даже мир вокруг. Остался только дом. Пустые комнаты, спящий Дорохов да мертвый Денисов.

И чучело.

Оно тоже было здесь. Потому что в навалившейся тишине Хартов отчетливо слышал, как скрипнул стул, на котором сидела соломенная кукла.

3.

Он уснул. А кто-то прошел совсем рядом и открыл входную дверь. Снаружи разливалась темнота, похожая на густое черничное варенье, и там, между исполинских сосен промелькнуло что-то черное и большое. Аист. Черный аист.

Дорохов спал и что-то бормотал. Мешок лежал у него под головой, а винтовки не было. Хартов похолодел и пощупал вокруг себя. Шашка, которую ему подарил дед, пропала.

В соседней комнате скрипнул стул, и Хартов встрепенулся, вскочил на ноги, в нерешительности замер. Будить Дорохова? Или самому пойти в пустые комнаты, где все стены и предметы, словно живые, наблюдают и выжидают, пока глупый человек потеряет бдительность.

Эх, была не была! Покойный товарищ лежал тут же под пыльным мешком, огромный и тяжелый, как вековой камень. И в этот момент Хартов твердо уверился, что мертвые не ходят. А с живыми он легко может справиться.

Успокоил себя и шагнул в соседнюю комнату. И почувствовал, как ледяные лапы сжимают внутренности и связывают их в мертвый узел.

Стул пустовал. А от него по пыльному полу, выписывая зигзаги, вели следы — в коридор, на кухню, снова в коридор и на улицу, в лес.

Хартов пошатнулся, кровь прилила к вискам и выстукивала барабанной дробью. Будить, Дорохова будить! Плевать на страх, на издевки, тут что-то нечисто!

Он подскочил к врачу и начал трясти того за плечо. Дорохов выругался и спросонья ударил Хартова в солнечное сплетение. В глазах заплясали искры, мир накренился и всей своей силой ударил в грудь.

Хартов упал прямо на мертвое тело Денисова, и оно, подобно тряпичной кукле, продавилось под весом сбитого с ног товарища.

— Хартов! Ирод! С ума сошел?

— В-ви… в-винтовка, пропала! — Хартов хватал воздух ртом и никак не мог прийти в себя. — И ш-шашка!

— Ты уснул что ли? — в глазах Дорохова мелькнула ярость. — Ты знаешь, от кого мне эта винтовка досталась? Я тебя сам закопаю!

— Я… я…

Да как ему объяснить, что не его это вина, что в доме кто-то есть? Хозяин, может, вернулся или звери бродят…

— Я найду… найдем! Сейчас, только голова… пройдет.

Дорохов не ответил, он смотрел куда-то мимо него. Туда, где должна была лежать голова покойника. Хартов с трудом приподнялся и повернулся, чтобы увидеть, что отвлекло Дорохова?

Мешок лежал на полу, обнажив то, что до этого прикрывал. Соломенное чучело, еще недавно сидевшее на стуле.

— А где покойник? — прохрипел Дорохов.

И в этот же миг захлопнулась дверь, а на кухне с громким стуком открылась крышка подвала.

4.

Сначала появились руки, длинные и костлявые. Потом косматая голова, похожая на клубок грязных ниток. Ухватившись за края, существо подтянулось и выбралось из подвала.

— Ну здрасьти, гостя дорогия! — просвистело-пропело существо. Из коридора Хартов увидел, что ног у него нет, зато рук больше, чем положено. Четыре, шесть, восемь! И все торчали вдоль тела! Не человек, а громадный таракан, с лапами, похожими на пожеванные канаты.

— Стало быти, знакомиться давайтя, — в черном балахоне существо почти сливалось с голыми стенами.

— Ну чаво сидитя на задворках, проходитя, не боитися!

Дорохов вскочил на ноги и рванул к дверям, ухватился за ручку и потянул. Дверь как будто усмехнулась, но не поддалась. Тогда Дорохов юркнул в комнату, но тут же вылетел обратно, упал к ногам Хартова.

Из темноты вышел Денисов. Глаза его были черными, и в уголках рта виднелась густая бесцветная слизь. Руки в земле и в какой-то жиже, напоминающей гороховую кашу.

— Флюшка! Чиготь встал, как дерево! Ведя гостей!

Крепкая рука ухватила Хартова за воротник и будто беззащитного котенка швырнула к ногам черного таракана. Жалобно взвыли половицы, и рядом приземлился Дорохов. Лицо в крови, нос свернут на бок.