Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник] - [6]
Именно так, медленно, с чувством, с толком, с расстановкой задавал эти вопросы давний друг, который приехал погостить по моему приглашению в Москву.
Мы с ним много лет трудились на металлургическом производстве. Тяжёлом, посменном. Направлены были после института, жили вместе в одной комнате в общежитии, делились радостями и неприятностями по работе, любили девушек, ходили на собрания и демонстрации, в кино и на встречи с поэтами и писателями.
А насчёт спиртного каждый из нас мог уверенно сказать: «Свою цистерну я выпил».
Очень сблизились, часто подшучивали друг над другом. Почти одновременно женились, позже разъехались по разным городам, но связи не теряли, переписывались, иногда семьями выезжали вместе отдыхать или приезжали в гости друг к другу. Мы были молоды. Время — начало шестидесятых. Помните?
А теперь сидели за столом, а на нём — всё, что напоминало старые добрые времена: картошечка, селёдочка, водочка, салат оливье…
За плечами годы, жёны, дети, рекомендации врачей. Говорили, вспоминали. Время позднее. Загрузились хорошо. И вдруг — на тебе, вопросы. И о чём? О моих самых любимых чае и мёде.
— Ему, видите ли, непонятно. Большевистская прямота и невысокая культура… Но мой уровень не позволяет реагировать грубо, поэтому вежливо поясняю. В порядке поставленных.
Чай. Зелёный. Мёд. Гречишный. Это история. Долгая. Слушай.
Она началась с конца семидесятых годов прошлого века… Старик, ты осознаёшь? Семидесятые годы. Прошлый век…
Я, как ты знаешь, после завода переехал в Москву, в проектный институт. Мне поручили заниматься проектированием и строительством одного из последних металлургических комбинатов «нашей советской эпохи» в республике Казахстан, где уже функционировали полигоны для запуска ракет на Байконуре и атомный в районе Семипалатинска.
— Разглашение государственных секретов карается в нашей стране очень строго. Я доложу куда следует…
— Правильно. Разберутся. И посадят тебя. Помалкивай.
Когда я прилетал из Москвы на площадку строительства комбината, поселялся в небольшой гостинице. Что такое отели пяти-четырёх-трёхзвёздочные, скажу честно, понятия мы не имели. Но мне всегда выделяли отдельный номер, как главному инженеру проекта.
— Однозвёздочный…
— Не издевайся. Железная кровать, стол, стул, тумбочка, висящая на проводе электрическая лампочка с аляповатым небольшим абажуром и туалет с душем. Молоденькие горничные с местным колоритом и аппетитная буфетчица… Ну скажи, что нужно ещё советскому командированному инженеру для счастья?
Да, чуть не забыл! На столе стоял телефон.
— Для прямой связи с Кремлём? Или со ждущими твоего приезда женщинами?
— Каким ты был, таким остался, — тихонько начал я.
Он положил руку мне на плечо, и мы вместе допели:
— Это здорово, что мы снова повстречались. Казак лихой. Орёл степной. Хорошо, что нарушил мой покой. Так на чём мы остановились?
— На потрясающем отеле.
— Точно. Ведь я тебе не зря всё перечислил. Именно потрясающий. От слова «трясти». Ты запомнил электрическую лампу на висящем проводе?
— А как же. Лампочка Ильича.
— Хоть это запомнил. Мало выпил. Так вот, когда производили вечером или ночью испытания в Семипалатинске, сильного землетрясения не ощущалось, но лампочка на проводе начинала качаться, а телефон как-то противно дребезжать, и становилось не по себе, но все понимали «откуда ветер дует».
А ветер направлялся в районы как в степные, так и в горные, где паслись бараны, овцы и вся живность аборигенов. Стало очевидным, что после взрывов дохли животные, начало болеть население. И заметили казахи поразительную закономерность: люди, которые пили настой из зелёного чая, оказались значительно устойчивее к радиации.
Поручили науке проверить. Проверили. На баранах. Одним давали настой из зелёного чая. Другим нет. Первые выжили. Вторые подохли.
— Я так понимаю, что ты был, к счастью, в первой группе?
— Не испытывай меня на прочность. Иначе получишь по своей лысине. А какая у тебя была шевелюра… Я продолжаю.
Зелёный чай стал очень популярным в Казахстане, так как там взрывали и испытывали… Взрывали и испытывали. И запускали.
Кстати, зелёным чаем отпаивали ликвидаторов последствий аварии в Чернобыле, помогая их организму справиться с облучением. Ты хоть что-нибудь понял из этой длинной лекции?
— Естественно. Но чтобы ещё лучше усвоить выстраданный материал — наливай. Нет, нет. Мне виски, пожалуйста. Со льдом… Продолжайте, сэр.
— А я услышал впервые о зелёном чае на пикнике, куда меня пригласили казахские коллеги отдохнуть, расслабиться на лоне великолепной природы, побывать в настоящей юрте, с круглыми коврами и национальными угощениями.
— Знаешь, это непросто, попав первый раз в обстановку, где нужно соблюдать национальные обычаи, делать всё так, как тебе приятно.
— Например.
— Представь себе. Сидит старый казах в тёплом халате (несмотря на жару!) и каким-то специальным ножом раскрывает череп барана.
— Ну, не твой же.
— Попорчу физиономию. Молчи и слушай. Раскрывает череп и преподносит для поедания (по статусу и уровню гостя) мозги, язык, глаза, уши… Тебе, судя по вопросам, которые ты задал, достались бы глаза, поскольку мозгами… не дорос. В конце, после бешбармака и мантов, чай в пиалах и разные сладости. Между прочим, перед трапезой тоже подаются чай и кумыс.
