Лучи любви - [45]

В фойе колыхалась толпа. Мэг, увлекая Бренду, поспешила покинуть театр, чтобы снова не встретиться с Ричардом. Ей ни к чему лишние страдания! Он давно уже вычеркнул Мэг из памяти. Зачем ему она, если рядом такие дамы, как Бланш или его прекрасная сегодняшняя спутница. Нечего и сравнивать! Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эти женщины затмевают ее во всем — во внешности, в одежде, в манерах. Единственным и безрадостным утешением Мэг оставалась ее собственная гордость. Она так не хотела любить Ричарда! Но он… Он заставил ее полюбить себя! Во всем виноват только он! Это он решил соблазнить ее, и она попала во власть его обаяния, как и многие другие. Разве не предупреждал ее Генри, что Ричард приносит только горе? Она нужна была ему лишь на одну ночь. Такие, как Ричард, не отличаются верностью.

Наконец они выбрались на холодный ночной воздух. Том с машиной уже ждал их.

— Ну, не молчи же, Мэг, милая моя. — Уже в Окридж-холле Бренда безуспешно пыталась растормошить Мэг, уставившуюся на пейзаж с куклами — так пренебрежительно Бренда называла картину Крома.

Для нее, умолкавшей только во время сна и еды, молчание подруги было грозным признаком отчаяния. Мэри Энн сочувственно вздыхала в другом конце комнаты.

— Ну что ты нашла в этой дурацкой картине!

— Они так любили друг друга, — наконец вымолвила Мэг.

— Кто?

— Они. — Мэг показала на две прижавшиеся друг к другу неловкие фигурки.

— Эти уродцы?

— Не смей называть их уродцами! — Мэг вскочила и с силой отшвырнула кресло. Оно с шумом откатилось по паркету. Мэг разрыдалась. Бренда кивнула Мэри Энн, и та скрылась за дверью.

— Мэг, что произошло?

— Все кончено. Ему глубоко наплевать на меня. На меня и на Дэвида.

— Господи, а это еще кто?

— Мой жених.

— Красивое имя, — одобрила Бренда. — А ты сказала, что он сказочно богат, красив и обожает тебя?

— Я дала ему понять это.

— А он?

— Не обратил никакого внимания. Я же говорю — ему наплевать на меня.

— Мэг, у него оттопыренные уши. Неожиданность этого заявления вывела Мэг из горестного оцепенения.

— У Ричарда? Что ты болтаешь!

— Ну, значит, кривые ноги. Мэг, он не стоит твоего мизинца. Пойдем ужинать, — прозаически добавила Бренда.

— Я не хочу.

— Тогда погуляем.

Бренда распахнула окно и с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух.

— Чудная ночь. Пошли, ребята, — обратилась она к Аттельстану и Пирату, но ее призыв остался без внимания. Они предпочитали сочувствовать хозяйке в доме.

В парке стояла такая тишина, что громкий скрип каблуков Бренды, когда они проходили по усыпанным песком дорожкам розария, казался просто кощунственным. Лунный свет посеребрил маленького Купидона. Бренда дотронулась до его лука.

Минуй меня, жестокая стрела,

Пронзи другую грудь, моя поражена.

Недуг любви давно терзает душу.

Лети, лети, стрела, я клятвы не нарушу, -

продекламировала она.

— Кстати, о клятвах. Ты уверена, что Ричард и Бланш женятся? Миссис Стоун ничего мне об этом не сказала.

— С какой стати она будет рассказывать такие вещи тебе? Вы ведь только что познакомились.

— Не знаю. Она очень общительная и разговорчивая, и уж такое событие вряд ли оставила бы без внимания. Мне кажется, она очень расположена к тебе.

По мостику девушки направились к беседке. Темная, гладкая в безветрии поверхность пруда отражала огоньки.

— Пойдем, я покажу, где мы встретились с Ричардом в первый раз.

Они прошли через темную поляну со знаменитым дубом и скамейкой. Мысль о том, что она никогда не будет сидеть здесь с Ричардом, заставила сердце Мэг сжаться от боли. Бренда почувствовала настроение подруги и поторопила:

— Пойдем, Мэг, становится холодно. Наконец девушки оказались у дороги.

— Вот. — Мэг жестом экскурсовода указала на поворот. — Вот отсюда выехала машина.

Не успела она это сказать, как дорога осветилась и показался знакомый «ягуар» Ричарда.

— Ложись! — крикнула Мэг и с силой потянула Бренду вниз.

Та мгновенно присела на корточки. Листва окрасилась в желтый цвет. Мэг успела разглядеть четкий профиль Ричарда и склоненную к нему на плечо красивую головку Бланш. Машина промчалась, обдав их пылью и обрывками веселой танцевальной мелодии. У Мэг создалось впечатление, что мимо нее, сверкая огнями, промчалась настоящая ликующая жизнь, а ей осталась черная зияющая пустота. Бренда молча поднялась и начала сосредоточенно стряхивать с платья прилипшую траву.

— Ты что, так и останешься сидеть на земле? Мэг послушно встала.

— Дай-ка я отряхну тебя. Надо срочно идти домой. Во-первых, уже холодно, во-вторых, Сэндби и миссис Флеминг волнуются за нас.

Мэг не возражала. Она как будто оцепенела. Итак, Бланш говорила правду — Ричард любит ее. Мэг представила, как они сейчас едут в машине, весело перекидываясь фразами. Ричард, как обычно, подтрунивает. Вот они повернули головы друг к другу, их губы встретились, рука Ричарда обняла точеные плечи Бланш… Эти картины разрывали ее сердце. Она же предвидела все. Бланш — это часть того мира, в котором существует Ричард и где она вряд ли сможет найти себе место или вряд ли захочет. Ричард просто развлекался с ней, не более того. Он, наверное, уже и забыл об их близости. Для него это так — небольшой, льстящий мужскому самолюбию эпизод.