Лучи из пепла - [87]

Тем самым, однако, была поставлена под угрозу достоверность уже полученных данных. Необходимо было что-то предпринять, дабы приостановить «дальнейшую убыль лечебного материала» (affrition patient material), достигшую уже 39 процентов. Именно так авторы полугодичного отчета АБКК охарактеризовали создавшееся положение. Причем они далеко не случайно пользовались скорее военной, чем медицинской, терминологией.

Уже в 1952 году руководитель службы вербовщиков АБКК И. Скот Мацумото написал специальную работу о трудностях и недоразумениях, возникающих у работников АБКК при их соприкосновении с внешним миром, то есть с больными и здоровыми японцами. Эта работа, однако, была настолько откровенной, что могла появиться в печати только в измененном и сокращенном виде, да и то после ряда проволочек.

Проблемы, поставленные американским социологом японской национальности, безусловно, выходят за рамки конкретных условий данной страны. Ибо Мацумото на многих частных примерах показывает, какие трения вообще должны неизбежно возникнуть, когда современные западные учреждения пытаются работать в стране чужой и древней культуры, не желая приноровиться ни к внутреннему содержанию этой культуры, ни к ее внешним формам. Альберта Швейцера[33] часто упрекали в том, что его клиника в джунглях нарочито примитивна. Швейцер де из чистого «упрямства» не хочет оборудовать ее по последнему слову медицинской науки. Опыт АБКК с ее сверхсовременной клиникой подтверждает правоту Швейцера, основное правило которого гласит, что люди, оказывающие помощь обязаны приноравливаться к образу жизни тех, кому они эту помощь оказывают. Доктор Мацумото пишет, что уже внешний вид новой клиники АБКК отталкивал японцев: она казалось им преувеличенно изысканной и роскошной. Некоторые женщины не осмеливались являться в клинику в своем обычном виде. Перед приемом они ходили в институт красоты и надевали свои лучшие наряды. Люди победнее, на-пример рабочие, отправляясь к американским врачам, одалживали одежду у соседей, чтобы «прилично» выглядеть.

Едва переступив порог приемной, выдержанной в стиле «модерн», больные тотчас же начинали проявлять все признаки «замешательства и смущения». Деревянные сандалии разъезжались на гладко натертом паркете. В холлах лежали американские иллюстрированные еженедельники, которые японцы при всем желании не могли прочесть. Надписи на дверях также были сделаны на английском языке, так что пациенты зачастую не могли разыскать нужный кабинет. Персонал клиники, занимавшийся приемом больных, почти сплошь состоял из «ни-сэй» (американцев японского происхождения), которые, по словам д-ра Мацумото, вели себя не всегда правильно: они позволяли себе разговаривать с больными резким, грубым и нетерпимым тоном. «Шоферы, заезжавшие за пациентами и отвозившие их домой, заботились о сохранности своих машин больше, чем об удобствах пассажиров», — пишет социолог.

Японцы привыкли, чтобы их осматривал один врач. Поэтому их неприятно поражала и даже пугала процедура обследования в АБКК. Как только больные снимали с себя одежду и облачались в непривычный, открытый на спине халат, они как бы попадали на конвейер, перебрасывавший их от одного специалиста к другому. У них брали на исследование кровь, семенную и спинномозговую жидкость, ткани тела; их выстукивали, просвечивали, делали пункции и рентгеновские снимки, что-то впрыскивали, и никто не давал себе труда объяснить, для чего и почему все это делается. При проверке здоровья детей их раздевали догола и подвергали крайне неприятному осмотру. У девочек-подростков эта процедура вызывала бурный протест. Недовольство еще больше усугублялось тем, что врачи, производившие осмотр, согласно утверждению Мацумото, не всегда вели себя этично, то есть не всегда сохраняли врачебную тайну.

Молва еще во много раз преувеличивала грубость и нечуткость американцев из АБКК, проистекающие прежде всего от недостатка такта. Не мудрено, что клиника в Хиросиме пользовалась такой дурной репутацией: ее считали чем-то вроде современной «камеры пыток».

«Интервьюеры» д-ра Мацумото, собрав все циркулировавшие о клинике слухи, попытались опровергнуть их. После окончания осмотра они с некоторых пор проводили exit interviews (заключительные опросы): больным предлагалось с глазу на глаз с опрашивающим рассказать о «своих впечатлениях об АБКК». При этом выяснилось, что две процедуры, которые, по мнению американских врачей, должны были вызывать наибольшее недовольство, — анализ спинномозговой жидкости и анализ семени — не так уж смущали больных.

Основная жалоба, зафиксированная Скотом Мацумото в его работе, сводилась к тому, что больные, ежегодно подвергаемые контрольным осмотрам, не получали диагнозов своей болезни, а если и получали, то с громадным опозданием. Вот что дословно пишет Мацумото по этому вопросу:

«Многие пациенты сообщают, что только через два-три месяца после обследования они получили письма, в которых говорилось: «Вы находитесь в отличном физическом состоянии», а они в это время лежали больные в постели. Один из опрашиваемых сказал, что такое медицинское заключение о состоянии своей матери он получил через неделю после ее смерти».