Ложный гон - [24]
Тогда молодой охотник решил: надо при пересечении выбрать поздний след и идти по нему. Так и сделал...
Кажется, уже за полдень. А следу не видно конца. Пора бы возвращаться назад... Но тут вышел он к следам человека. Кто мог здесь ходить? След овальный с ровным обмином. Тоже, значит, в торбазах. Неужели вышел на участок Нехана?
Через час или больше опять наткнулся на человеческий след. Пларгун внимательно осмотрел его. Человек преследовал соболя. «Да это же мои следы! — холодом ударило в сердце. — Неужели заблудился?!» В голове теснились лихорадочные мысли. «Что делать? Что делать?» — стучало в висках. «Заблудился, заблудился!» — злорадствовал невидимый бес.
Пларгун глянул на небо. Оно прикрыто высокими спокойными облаками: погода не изменится. Это хорошо. Очевидно, все-таки лучше идти от места пересечения навстречу пересекаемому следу... Неизвестно, как далеко сейчас находится Пларгун от избушки. В любом случае путь от пересекаемого следа короче. «Пожалуй, засветло дойду до избушки», — решил он. И, приняв разумное решение, пошел быстрым, широким шагом. Теперь время решало все.
Слева в отдалении открылась сопка с частым ельником на пологих склонах. Охотнику показалось — он ее видел раньше. От нее до избушки около часа ходьбы. А не пойти ли к ней напрямик? К тому же уставшие ноги просили пощады. Но след тянул к себе, держал цепко. Юноша боялся, что, уйдя от следа, больше не найдет его в темноте. Тогда нужно будет переночевать в тайге.
А небо темнело на глазах. Может, уйти от следа и срезать путь напрямик через сопку?
В лощинах скопилось много свежего снегу. Снег прикрыл все, и ноги часто проваливались в ямы. Мягкие торбаза, отлично приспособленные для ходьбы по ровному и по твердому, плохо предохраняли от ушибов, ноги саднило от ударов об острые сучьи и камни.
Когда Пларгун взобрался на сопку, на небе уже зажглись звезды. Они, высвеченные потухающей зарей, мерцали, мелкие и слабые. Охотник осмотрелся с вершины сопки. Перед ним тайга, тайга. Бескрайняя тайга, окутанная синей тенью.
В каком же направлении избушка? Он вглядывался в темнеющие дали, но перед ним были только деревья. И ему стало страшно. Возвращаться к следу было бессмысленно: ночь застанет на полпути и тогда...
Надо срочно собрать дрова для ночного костра.
Пларгун спешил. Но как назло, поваленные бурей деревья были так громадны, что соорудить из них костер — безумие. Пларгун вытащил из рюкзака маленький топорик и стал срубать сучья.
Сухие сучья тверды, как металл, а топорик слишком мал, чтобы с маху перерубить их. Он годен разве только для городских охотников-любителей, которые и тайги-то не видели, и костра-то настоящего не разводили...
Топор отскакивал от сучьев, как от стальной пружины, больно отдавая в руку. Пларгуну стоило больших усилий нарубить сучьев для костра.
Ногами он разгреб снег у искари — вывороченного корня громадной ели, разложил дрова. Ножом насек щепок, настругал стружек от сухой ветки пихты. Пихта, хотя и дает тепла меньше, чем лиственница, но легче схватывается огнем. Смолистую пихту, как и бересту, используют в тайге для растопки.
Маленькое пламя от спички охватило свившиеся узором стружки, вспыхнуло, перешло на щепки, пробежало по ним, точно чуткие пальцы слепого, и, убедившись в их способности гореть, подожгло. Вскоре огонь, треща и разгораясь, схватил снизу бестолково сложенный сушняк.
Пламя от костра высветило из темноты ближайшие деревья, отдаленные же отбросило в черный провал. Мир сузился предельно, до размеров охватываемого светом костра.
Костер весело трещал, пламя гудело, будто ветер в трубе. На душе стало веселей. Врешь, не возьмешь меня! Гори, костер! Гори!
И он горел. Горел быстро, неэкономично, потому что сложен был неумело. Приходилось возиться с валежинами, рубить мелкий сухостой. На это уходили силы.
Натаскав дров, Пларгун сел поужинать. Достал из рюкзака смерзшийся кусок оленины и небольшой ломоть хлеба. Никогда в жизни не ел он чего-либо вкуснее.
Только съев последний кусок мяса, почувствовал, как нужен горячий чай. Пларгун полагал, что уйдет недалеко, и не взял с собой чайник.
«Идешь на день — бери на три дня!» — кто-то мудро сказал. В следующий раз без чайника и шагу не сделаю. А сейчас придется заесть снегом.
Пларгун прислонился к нагретой искари, как к теплому щиту. Тело разомлело от жары. Голова налилась тяжестью и клонится, клонится к груди. Уставшие от напряжения мышцы блаженно расслабились, приятная истома растеклась по всему телу. Веки стали тяжелые-тяжелые, будто налились свинцом.
Не засыпать!
Пларгун пытается открыть глаза. Но все усилия напрасны. А в голове стучит: не спать! не спать! Пларгун пальцами пытается раздвинуть сомкнувшиеся веки. Пальцы будто одеревенели: неповоротливы и непослушны. Наконец ему удается разомкнуть веки. И видно: перед ним струится и пляшет ярко-красное пламя, будто льется свежая кровь-костер.
Гори, костер! Гори!
А голова падает... падает...
***
— Ну, так когда же придет хозяин?
Кенграй еще днем начал проявлять беспокойство: вставал, нервно ходил от стены к стене, садился, внимательно всматривался в дверь, вслушивался.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый нивхский писатель Владимир Санги, автор романа «Ложный гон», повестей «Изгин», «Семиперая птица» и ряда сборников рассказов и стихов, уделяет много внимания культурному наследию своей маленькой четырехтысячной народности - его эпосу. Пожалуй, нет на Сахалине селения или стойбища, где бы не побывал неутомимый исследователь. Зимой - на собаках, летом - на лодках, а чаще - пешком он пробирается в самые отдаленные стойбища охотников и рыбаков, где едва ли не каждый второй старик - сказитель. Полные рюкзаки записей наблюдений и древних преданий привозит с собой писатель из каждого путешествия.
Творчество В.Санги, первого в истории маленького народа нивхов писателя, знакомо не только русскому, но и зарубежному читателю. В сборник вошли лучшие прозаические произведения, получившие всесоюзноепризнание: роман «Ложный гон», повествующий о сегодняшнем дне сахалинскихохотников, и роман «Женитьба Кевонгов», который занимает в книге центральноеместо и представляет собой широкую панораму жизни народа нивхов; повести «Изгин» и «Тынграй», рассказы, легенды, сказки.
Творчество В.Санги, первого в истории маленького народа нивхов писателя, знакомо не только русскому, но и зарубежному читателю. В сборник вошли лучшие прозаические произведения, получившие всесоюзноепризнание: роман «Ложный гон», повествующий о сегодняшнем дне сахалинскихохотников, и роман «Женитьба Кевонгов», который занимает в книге центральноеместо и представляет собой широкую панораму жизни народа нивхов; повести «Изгин» и «Тынграй», рассказы, легенды, сказки.
Творчество В.Санги, первого в истории маленького народа нивхов писателя, знакомо не только русскому, но и зарубежному читателю. В сборник вошли лучшие прозаические произведения, получившие всесоюзноепризнание: роман «Ложный гон», повествующий о сегодняшнем дне сахалинскихохотников, и роман «Женитьба Кевонгов», который занимает в книге центральноеместо и представляет собой широкую панораму жизни народа нивхов; повести «Изгин» и «Тынграй», рассказы, легенды, сказки.
Творчество В.Санги, первого в истории маленького народа нивхов писателя, знакомо не только русскому, но и зарубежному читателю. В сборник вошли лучшие прозаические произведения, получившие всесоюзноепризнание: роман «Ложный гон», повествующий о сегодняшнем дне сахалинскихохотников, и роман «Женитьба Кевонгов», который занимает в книге центральноеместо и представляет собой широкую панораму жизни народа нивхов; повести «Изгин» и «Тынграй», рассказы, легенды, сказки.
Писатель Гавриил Федотов живет в Пензе. В разных издательствах страны (Пенза, Саратов, Москва) вышли его книги: сборники рассказов «Счастье матери», «Приметы времени», «Открытые двери», повести «Подруги» и «Одиннадцать», сборники повестей и рассказов «Друзья», «Бедовая», «Новый человек», «Близко к сердцу» и др. Повести «В тылу», «Тарас Харитонов» и «Любовь последняя…» различны по сюжету, но все они объединяются одной темой — темой труда, одним героем — человеком труда. Писатель ведет своего героя от понимания мира к ответственности за мир Правдиво, с художественной достоверностью показывая воздействие труда на формирование характера, писатель убеждает, как это важно, когда человеческое взросление проходит в труде. Высокую оценку повестям этой книги дал известный советский писатель Ефим Пермитин.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
В книгу первого нивхского писателя Владимира Санги вошли получившие признание читателей романы «Женитьба Кевонгов» и «Ложный гон».
Творчество В.Санги, первого в истории маленького народа нивхов писателя, знакомо не только русскому, но и зарубежному читателю. В сборник вошли лучшие прозаические произведения, получившие всесоюзноепризнание: роман «Ложный гон», повествующий о сегодняшнем дне сахалинскихохотников, и роман «Женитьба Кевонгов», который занимает в книге центральноеместо и представляет собой широкую панораму жизни народа нивхов; повести «Изгин» и «Тынграй», рассказы, легенды, сказки.
Санги Владимир Михайлович [18.3.1935, стойбище Набиль, восточное побережье о. Сахалин] — прозаик, поэт. Первый писатель малочисленной народности коренных жителей о.Сахалин (4500 человек в 1985), называющей себя нивгун (в ед. ч .— нивн). Мать Санги принадлежала к древнему роду нивгун Кевонг. Дата рождения писателя (18 марта) неточная, так как вопрос о ней встал только в момент получения паспорта.Работая над крупными литературными произведениями, Санги продолжает собирать и обрабатывать разные сказки и легенды, включаемые им почти во все сборники.
Творчество В.Санги, первого в истории маленького народа нивхов писателя, знакомо не только русскому, но и зарубежному читателю. В сборник вошли лучшие прозаические произведения, получившие всесоюзноепризнание: роман «Ложный гон», повествующий о сегодняшнем дне сахалинскихохотников, и роман «Женитьба Кевонгов», который занимает в книге центральноеместо и представляет собой широкую панораму жизни народа нивхов; повести «Изгин» и «Тынграй», рассказы, легенды, сказки.