Лояльность персонала - [39]

Если боярин сомневался в лояльности своего человека, то разговор был коротким. Подозреваемого волокли в особое помещение, где его вешали на дыбу, пороли плетьми, нещадно жгли над огнем… Несчастному выбивали зубы и не кормили несколько дней. Да, в презумпцию невиновности тогда не верили… Подчиненному дорого стоило отсутствие внешних признаков лояльности.

А ежели царь-батюшка сомневался в думном боярине? Бедный боярин! Особенно усердствовал в этом царь Иван IV Васильевич, по прозванию Грозный. Он такие пытки изобрел…

Вопрос лояльности был особенно актуален в неспокойное в политическом отношении время. Так эпоха дворцовых переворотов породила в обществе дикую подозрительность друг к другу. Достаточно было нахмурить брови при появлении венценосной особы, чтобы человека поволокли в пытошную. Плетьми секли и дворян, и простых людей. Даже сенаторы не чувствовали себя в безопасности. Они могли в любой момент оказаться на дыбе… А если арестовывали сенатора, аресту подлежали все его канцелярские служащие. Вот так опасна была работа обыкновенного чиновника в престижном месте.

Еще примерно через столетие всех чиновников поделили на классы, установили им оклад и подробно расписали круг обязанностей. И как-то само собой фрак вытеснил мундир, дворяне стали стремиться не к военной службе, а к светской карьере в канцелярии министерства.

Военная служба, которой так гордились родовитые предки дворян, теряет свою привлекательность, становится скучной. Гораздо интереснее делать карьеру в свете: здесь ты на виду у начальства и ясно видишь свою перспективу.

Карьера чиновника зависела больше от связей в обществе, чем от умственных способностей, но умные и предприимчивые всегда находили лазейки.

Однако чиновники Российской империи при высокой степени лояльности отличались крайней леностью. Они не желали заниматься самообразованием и не приветствовали в делопроизводстве креативного подхода. Напротив, все по форме и по строгой инструкции. Шаг вправо, шаг влево приравнивается к нарушению лояльности. Все дело было в том, что столоначальники отделов были людьми консервативными, даже ретроградами. Сначала молодежь учили повиноваться начальству и только потом – думать. Свободомыслящего человека считали опасным, за ним следила полиция или, хуже того, третье отделение канцелярии императора, даже если все свободомыслие подозреваемого заключалось в том, что он не так перья точил.

О том, насколько российская знать тех лет была лояльна императору, говорит тот факт, что после провала восстания декабристов ни один родитель не спас своего сына. Как бы ни кипели отцовские чувства, верноподданные приводили детей покаяться к Его величеству. И тем не менее Николай I опасался мести.

Теперь вы можете себе представить, как были лояльны чиновники.

М. Сперанский, приятель Александра II, собирался заставить канцелярских крыс сдавать квалификационные экзамены и подходить к заданиям творчески. Но пылкого реформатора ничего не получилось, его выжили из высшего света, отправив в Сибирь. После отмены телесных наказаний для дворян суровая сибирская природа стала основным инструментом воспитания. А вернулся М. Сперанский совсем другим: тихим и лояльным политическим традициям Российской империи.

Если же власть была очень недовольна кем-либо, то бунтовщика отправляли в действующую армию, под пули врага. Дело не в том, что было трудно уморить голодом в тюрьме… Но, отправляя мятежную душу под пули, власть демонстрировала свою милость к падшему ангелу. Вы, вероятно, помните историю М. Лермонтова. Так вот, таких историй тысячи.

Подобная картина продолжалась вплоть до 1917 г. А что потом? Как большевики решали проблему персонала? Откуда они брали квалифицированные кадры для решения насущных задач?

Вождь мирового пролетариата В. Ленин оценивал ситуацию как критическую: «Наш аппарат исключительно плох». И в самом деле, после революции малограмотные клерки плохо понимали новые задачи. Конечно, среди новой политической элиты были образованные люди – Л. Красин, Л. Троцкий, А. Луначарский. Но, согласитесь, партийные лидеры не будут выполнять обязанностей стенографистки.

Выход был найден. Стали принимать специалистов – тех, кто работал до революции, закрыв глаза на пролетарское происхождение. Конечно, в их лояльности сомневались, но грамотные люди нужны! Со временем на рабфаках подросла коммунистическая смена, и персонал начали менять. Была бы причина, а повод найдется всегда.

Во время расцвета классического тоталитаризма полуграмотные контролеры из НКВД нанесли огромный ущерб интеллектуальному достоянию СССР. Талантливых служащих, в общем-то лояльных новой власти, загнали в лагеря с ярлыком «враг народа». Более проницательных учеников посадили в закрытые научные лаборатории.

Степень лояльности персонала была высокой, иногда только потому, что никто не хотел быть расстрелянным, никто не желал рисковать репутацией и здоровьем близких.

Возможно, здесь я преувеличиваю. Большинство наших дедов и прадедов искренне верили в коммунизм, строили новое общество, создавали национальное богатство, напрягая свои силы до отказа… А сейчас многие из них спросили бы нас, внуков и правнуков: «Неужели мы не так жили? Мы старались для вас».