Фрэнк принадлежал ей, это была не мимолетная связь, объединяющая их, это был брак. И она никогда не допустит, чтобы Тесс заняла ее место. Уж лучше риск, а там — будь что будет.
Ее глаза все время возвращались от окна, где она видела снующую лодку, к этой бесовской машине на маленьком столике. «Мое прошлое и мое будущее», — думала она с горечью и с тем извращенным удовольствием, с каким обычно надавливают на больной зуб. Она вновь включила магнитофон, чтобы еще раз услышать голоса, доставлявшие ей такую боль. Она наблюдала, как крутится магнитофонная лента, а затем нажимала на кнопку, чтобы вновь вернуть ленту к началу записи. И вот в замешательстве она перепугала кнопки и нажала на другую, но ничего не услышала. Нервно заглянула в инструкцию, чтобы посмотреть, правильно ли нажимала на кнопки. И затем начала все сначала. На этот раз лента крутилась нормально. Она закурила сигарету, чтобы унять сердцебиение, и ожидала первых слов, которые уже знала наизусть. Но ничего не последовало, магнитофон молчал. Она сильнее надавила на кнопку, но обе бобины крутились вхолостую. Теперь она поняла, что произошло: в волнении она стерла текст вместо того, чтобы его перемотать. Этот новый удар судьбы она встретила в полной растерянности. Она откинулась на спинку дивана, слезы струились по ее лицу, и казалось, что вместе с ними из нее вытекает жизнь.
Бомба была обезврежена, она выпустила из рук оружие, которым могла защищаться. И кто ей теперь поверит, когда у нее более не оставалось ничего, к чему можно было бы апеллировать? И вновь ей вспомнился доктор Перетти: хорошо воспитанный, знающий, здравомыслящий человек, врач отличный, но так же далекий от тонкостей психоанализа, как и от ультрасовременных методов лечения. В этой ситуации он не смог бы ей помочь, и все-таки он был единственным, кому бы она смогла довериться. Парижские друзья были слишком далеко. Да, пожалуй, среди них не было ни одного, кому бы она по-настоящему доверяла. Переполнявшие ее разочарование и ярость брали верх над разумом. Ко всему прочему, она боялась забыть слова, которые, как ей казалось, были выжжены в ее памяти каленым железом. Вокруг она теперь видела лишь лицемерие и предательство, расплывавшиеся, как масляное пятно на поверхности воды. Коварство любимого человека делало этот план особенно подлым.
Ее голова разламывалась от невыносимой мигрени, но она старалась трезво оценить свое положение. Переполнявшие чувства ненависти, страсти и жажда мести мешали ей ясно мыслить, лишали возможности найти выход из положения. И, несмотря на душевный разлад, Мелфи собрала все свои силы, чтобы рассуждать трезво, поскольку это было для нее жизненно важно.
Хватит страдать! На этом нужно поставить точку. Жизнь продолжается. Хотя ее собственная висит на волоске.
Уставшие от занятий спортом, те двое должны были вскоре вернуться на виллу. Они были сильнее ее, могли смеяться, оставаться естественными, вежливыми, как будто их разговоры являлись лишь приятной отпускной болтовней между двумя глотками виски. Чтобы выжить, ей нужно стать такой же сильной, как они. А если она не способна на это... что ж, тогда ей надо молиться, оставляя тех двоих в приятном предвкушении ее конца.
Постепенно она сумела взять себя в руки, чтобы спокойно обдумать создавшуюся ситуацию. Внезапно она почувствовала в себе силы, о существовании которых и не подозревала. Ее положение было трагическим, но не безвыходным. По крайней мере, ей было известно, что за опасность ей угрожает. Возможно, она и не сможет победить, но, по крайней мере, у нее в руках два козыря: во-первых, время, поскольку их план был слишком сырым, чтобы они могли его привести в исполнение. Как и все женщины, Тесс давала своему сообщнику время освоиться с мыслью, пока он не примет ее как нечто неизбежное. Лишь подобным образом она могла сделать из него надежного сообщника, который не подведет ее в соответствующий момент. Таким образом, в течение нескольких дней Мелфи нечего опасаться. Ее вторым козырем был магнитофон. К сожалению, стертая лента уже не могла служить уликой и использоваться для разоблачения заговорщиков. Но она сыграла свою роль, слово в слово запечатлевшись в памяти Мелфи, считавшей, что лучше погибнуть в борьбе, чем оказаться бессловесной доверчивой жертвой.
Слишком внезапно обрушилась на нее эта проблема. Никто за нее не примет решения. Она должна оставаться холодной и рассудительной. Ей нужно все рассчитать с математической точностью, если она намерена вновь обрести покой. То, что ей надлежало предпринять теперь, не казалось чем-то непреодолимо сложным, тем более для женщины. Поскольку ее задача сводилась к пониманию и дипломатии.
Прежде всего она должна встать, спрятать магнитофон подальше в шкаф и забыть о его существовании. Только после этого она может отправиться в ванную и, как актриса перед выходом, привести себя в порядок. Ей следует не заострять внимание на причинах своих страданий, а заниматься лишь тем, от чего зависела ее жизнь. Она должна помнить о том, что является хозяйкой дома, что через несколько минут в салоне появится ее гостья и ей надлежит позаботиться о ее хорошем настроении и об интересной беседе.
