В любой момент в комнату мог войти муж. Она должна встретить его улыбкой и ни в коем случае не демонстрировать ту лавину чувств, которая бушевала в ней и искала выхода в слезах. Нет, только не это! Как все жены, она будет беседовать с ним о каких-нибудь незначительных мелочах, доказывающих безмятежность их жизни и отсутствие у нее каких-либо задних мыслей.
О чем же ей поговорить с ним? И паника вновь охватила ее, так что она даже испугалась, что устроит ему сцену. Что, кроме банальных фраз, она может сказать, не касаясь любви и смерти? Ее инстинкт реагировал значительно быстрее воли.
Ее руки механически повторяли привычные движения, прикасаясь к лицу, ноги сами вели ее к стенному шкафу, чтобы выбрать платье. Тесс, несомненно, наденет что-нибудь сногсшибательное. Не забыть бы сказать ей об этом пару приличествующих фраз и поинтересоваться, доставили ли ей сегодня удовольствие водные лыжи. Она должна улыбаться им, держать под строгим контролем свои взгляды и не проявлять никаких иных чувств, кроме искренней дружбы и расположения. Ее руки не должны дрожать. А ведь они дрожали — и она была вынуждена выбросить свой порванный носовой платок.
Если они появятся вдвоем, то она не сможет сосредоточиться. Чтобы заставить работать свой мозг, ей надо читать стихи, вспоминать кулинарные рецепты или просто тексты модных шлягеров, только ни при каких обстоятельствах не поддаваться унынию.
Внезапно она ощутила желудочные боли, грозившие разрушить все ее замыслы. Скрюченная, держа одну руку на животе, а другой вцепившись в раковину, она пыталась восстановить дыхание.
«Если бы только я могла закричать, — думала она, — заорать изо всех сил, как на американских горках, мне определенно, сразу же стало бы лучше. Надо прекратить волноваться, но невозможно же все это держать в себе, а мне еще надо и подавить это».
«Мелфи, успокойся, ты же не монастырская послушница, — пришел ей на помощь ободряющий голос ее второго «я». — Ты ведь знаешь, что сумеешь защитить себя и что я очень горжусь тобой. Помнишь бытующую в морском флоте притчу, которую ты услышала в Америке? «Это я, Петрус из военно-морских сил, и требуемое время я отслужил в аду...» Если ты сейчас не умрешь, то сможешь произнести те же слова небесному привратнику у дверей рая».
Тень улыбки озарила лицо Мелфи.
Она осторожно распрямилась. Боль в желудке прошла, а вот мигрень не отпускала. «Вместо того, чтобы роптать на свой жребий, выпей таблетку», — произнес голос. И тут же ее правая рука, потянувшись к шкафчику для лекарств, вытащила успокоительное. Теперь немного воды. «Ну, Мелфи! Этой глупой суетливостью ты выдаешь свои чувства. Так, вот теперь лучше. Может, тебе выпить немножко виски? Сегодня не стоит думать о фигуре. Воистину я слишком снисходительна к тебе. Потрудись не злоупотреблять этим».
Постепенно Мелфи возвращалась к действительности. Лишь в мелочах могла она вести себя как обычно. И все-таки с помощью второго «я» ей удалось стать самой собой и взять себя в руки. Тошнота несколько утихла. Потребуется еще мгновение, прежде чем она спустится и, улыбаясь, встретится со своими палачами. Но она чувствовала, что стоит на верном пути, что ей все удастся.
Предстоящие ночи были достаточно длинными, чтобы в отчаянии выплакаться, уткнувшись в подушки. У нее еще будет достаточно времени, чтобы дать волю своим женским чувствам.
Она пригубила виски, а затем впервые в своей жизни выпила целый бокал, не добавив туда льда и воды. Она даже не сразу заметила это, но с удовольствием почувствовала внезапную теплоту, разливающуюся по всему телу. Ее щеки порозовели, и, подбадривая себя, она улыбнулась своему отражению в зеркале.
Как хорошая, помнящая все до мелочей хозяйка, она пыталась выработать программу: никогда не есть и не пить, прежде чем те двое не попробуют эту еду и питье; никогда более не купаться в море: она плохо плавала, а потому не стоило искушать их. Ежедневно ей надо приглашать знакомых. Возможно — устраивать партии в бридж, чтобы воспрепятствовать планам заговорщиков.
Неожиданно она услышала, как лодка причалила к сходням. До нее донеслись неясные голоса.
Самое главное — ей следует опасаться этих ежедневных прогулок, обеспечивающих им неоспоримое алиби. Они могли хорошо организовать несчастный случай, который бы произошел с ней, останься она одна на вилле.
Ее припухшие глаза можно было бы объяснить сильной усталостью. Итак, она что-нибудь предложит им, а в случае необходимости заведет речь о прекрасном климате.
Еще пару минут она постояла перед трельяжем, критически оглядывая себя. Уж ежели ей суждено умереть — то, по крайней мере, красивой!
Раздался тихий стук, дверь приоткрылась, и в комнату вошел Фрэнк. Лишь с трудом подавила она инстинктивное отвращение.
— Ты испугал меня, — заметила она.
— Почему? Я же постучал.
— Наверное, я еще не совсем проснулась.
— Ты делаешь ошибку, не выходя с нами в море по утрам. После этих прогулок целый день чувствуешь себя бодрым.
Мелфи одарила его улыбкой, которую она приберегала обычно для подруг по комитету и для коктейлей. Она еще не освоилась со своей новой ролью, а потому была вынуждена импровизировать.
