Ловушка для Катрин - [79]

Не будучи в силах больше выносить вид этой растерзанной, шатающейся женщины, которая таким страшным голосом требовала права увидеть свою мать, женщины, каждый взгляд которой являлся упреком и обвинением, Арно де Монсальви выбежал наружу.

В широко открытую дверь амбара ворвался шквал ветра с дождем, подняв солому, которая закружилась в воздухе. Но гроза уже отступала и неслась прочь над продавленными крышами и еще дымящимися руинами того, что когда-то было деревней…

* * *

Раннее утро пришло, как вор, просовывая серые руки сквозь плохо пригнанные доски амбара.

Катрин выпрямилась на соломе, на которой спала несколько часов. У нее болело все тело, и кожа на лице была сухой и красной от слез. Она чувствовала себя измученной, но страдало только ее тело, поскольку душа, выведенная за разумные пределы ужасом последних часов и огромным разочарованием, которое она этой ночью пережила, была готова к новым испытаниям.

Она не уступит требованиям и несправедливым подозрениям человека, которого она любила и в котором она открыла тирана, зверя, способного дать волю самым худшим человеческим инстинктам! Даже если Арно ее убьет, она будет требовать до последней секунды права исполнить перед той, которая дала ей жизнь, свой последний долг любви…

Свет стал ярче, и в глубине амбара она различила тела Беранже и Готье, спавших, тесно прижавшись друг к другу. На щеке старшего был заметен кровавый след от пощечины Арно.

Катрин встала, встряхнула одежду, смочила платок в лужице, стараясь не замутить воду, и протерла лицо. Потом она привела в порядок волосы, заплела как могла косы и накинула на голову свой шелковый капюшон.

Снаружи слышался топот башмаков. Потом послышались крики, смех и ржание лошадей. Наконец вошли люди, мокрые от дождя. Катрин узнала Хромого и Корнисса.

– А! Вы проснулись! – сказал первый, протягивая ей кувшин и кусок хлеба, пока его товарищ будил спутников Катрин.

– Держите, пейте это! А хлеб засуньте в карман и следуйте за мной. Поесть можно и в дороге!

Она взяла хлеб, выпила большой глоток воды. Потом сказала, обращаясь к живодеру:

– Куда мы идем? Где… капитан?

– Он ждет снаружи! Давайте поторапливайтесь, он нетерпелив!

– Я знаю! Но вы мне не ответили: куда мы идем?

– Мы возвращаемся! Я хочу сказать, мы возвращаемся в Шатовиллен. Сюда мы приехали только за фуражом, за припасами! Нас ждет Дворянчик!

Беранже подошел к ним с надеждой во взгляде.

– В Шатовиллен? Мессир Арно все-таки хочет, чтобы мы туда ехали?

– У него нет выбора! – сухо ответила Катрин. – Он подчиняется. Это с ним случается, как можно заметить…

В этих словах было море презрения, гнева и оскорбленной гордости. Подобрав свой дорожный плащ, она накинула его на плечи.

– Я готова! – сказала она.

– Тогда идемте! Ваши лошади здесь.

Она вышла из амбара. Дождь все еще шел.

Буате неловко подал ей руку, чтобы помочь сесть в седло, но она презрительно пренебрегла его помощью. Легко поставив носок сапога в стремя, она с легкостью поднялась на лошадь. Готье и Беранже уже ждали, замерев в седлах.

– Я следую за вами! Поезжайте! – сказала Катрин Буате.

Они заняли место во главе колонны. Прямая, с высоко поднятой головой, Катрин была воплощением высокомерной гордости.

В самом конце улицы, готовясь стать во главе колонны, стоял Арно. Вооруженный до зубов, в шлеме, неподвижный на своем черном боевом коне, величественный и молчаливый.

Когда Катрин поравнялась с ним, они обменялись только взглядами, но ни единым словом. Однако молодая женщина успела заметить, что ее супруг бледен, с большими кругами под глазами, но он побрит. Возможно, подручными средствами, так как на щеках были заметны кровоточащие царапины.

Человек, который эскортировал их как тень, мог ли это быть ее единственный и любимый Арно?! Был ли он тем самым мужчиной, который держал ее в объятиях, с кем они вместе отдавались любви, который дал ей двух малышей?

Он был здесь, совсем рядом, и однако гораздо дальше от нее, чем тогда, когда их разделяли расстояние и стены Бастилии, ведь тогда Катрин вправе была думать, что их сердца бились в унисон. Что же произошло? Здесь была загадка, которую ее уставший от переживаний разум не мог решить. Человек сам по себе не может измениться до такой степени, только какая-нибудь сила, событие или живое существо могли быть причиной такой перемены.

Эта ужасная ночь открыла Катрин, что она не знала своего мужа или, вернее, что она плохо знала мир и людей войны.

Несмотря на перенесенные испытания, она о многом не имела представления. Например, об этих капитанах, великолепных и доблестных в сражениях, которые начиная со времени ее детства проходили перед ее восхищенными глазами. Теперь она знала, что они способны на лучшее и на худшее, что они редко бывают защитниками вдов и сирот, эти вдовы и сироты не из их касты; что между ними и народом этой огромной страны – пропасть!

Так, может быть, все дело в этой женщине, в этой авантюристке, которая осмелилась объявить себя Жанной д'Арк?

Но как Арно, ее Арно, мог стать тем чудовищем, которое она видела? Ведь никогда раньше ни испытания, ни несправедливость не толкали его на кровавый и беспощадный разбой. Что же случилось сейчас?!