Ловцы ветра. Резервация для чудаков - [18]

– Желаю тебе вернуться целым и здоровым, – сказал он. – У нас давно не было Царя Годов, который бы служил людям так долго. Удачи!

Тан услышал, что возле входа в храм завязалась очередная ссора. Собравшиеся для ежедневной выдачи чая, похлебки и денег монахи не очень церемонились друг с другом. Толкались, желая пролезть вперед, привычно переругивались. Но он знал – войска, выдвинувшись с окраин Лхасы, уже направляются к Мачиндранату, чтобы занять свои места на площади и начать контролировать ситуацию. Время власти Жално заканчивалось.

Оставалось последнее представление, в котором Царю Годов и Жално предстояло сыграть главные роли, а после этого для Тана должен наступить очередной год одиночества.

Еще в первое свое изгнание, избегая людей и проскитавшись в горах почти два месяца, Тан нашел небольшую пещеру на южном склоне высокого холма. Пещера стала для него домом. Хуже было с едой. Небольшой запас ячменя и лепешек быстро иссяк, и приходилось питаться травой, кореньями, благо, скоро наступила весна. Потом Тан нашел в скальной трещине гнездо диких пчел, и мед очень помог ему выжить и не заболеть в период холодных дождей. Но все равно через год он ослаб настолько, что едва сумел вновь прийти в Лхасу. Большинство Царей Годов были не столь удачливыми и погибали. Их тела, или что там от них оставалось, иногда находили пастухи и паломники, а чаше не находил никто.

У входа в храм опять послышались шум и топот, но по звуку Тан безошибочно определил, что это подошли войска. Сейчас они выстроятся на плошали в шеренгу, а потом монахи придут за Царем Годов, чтобы проводить его на площадь.

В последнее время Тан научился извлекать для себя максимальную пользу из месяца пребывания в Лхасе. Во-первых, он отъедался до отвала, во-вторых, охотно принимал мелкие денежные подношения, чтобы потом оставлять монеты около одного из обо – знакомые паломники забирали их и приносили взамен пишу и чай. Он сам установил эту традицию, а жители окрестных деревень поддержали ее, и теперь пусть скудной, но все же едой он был обеспечен почти весь год.

Пора! Зазвучали барабаны, призывая всех к вниманию. На площади, очевидно, уже появился сам Жално.

Роль Жално последние три года исполнял один и тот же монах. Был он толст, надменен и глуп и как нельзя лучше воплощал хамоватый образ временного правителя страны. Тан усмехнулся, представив, что сейчас должно произойти.

Он картинно запахнул свой мохнатый плащ и, не торопясь, проследовал к выходу.

Так и есть – Жално уже ждал его, усевшись на невысокое кресло посреди площади.

Полинявшие за зиму крашенные известью дома Лхасы представляли сейчас незавидное зрелище. Но позолоченная крыша храма сияла на солнце так, что слепило глаза. Тан презрительно скривил губы и крикнул:

– Эй, Жално! Твое учение ложно! Пять чувств, которыми люди воспринимают реальность, не иллюзия. Докажи, что это не так. Разве твой жирный живот не набит мясом и маслом, разве ты не чувствуешь в воздухе запах весны, разве ты не ощущаешь под своей задницей мягкую подушку, которую подложили тебе слуги?

Как и ожидалось, Жално взревел от показного негодования. Он сорвал с себя плащ, он бросил его на землю, он поднялся с кресла, чтобы немедленно вступить с Царем Годов в рукопашную, но был остановлен солдатами, призванными бдительно следить за порядком.

– Ладно! – крикнул тогда Жално. – Я предлагаю тебе решить наш спор честной игрой. Если ты выиграешь, то мы поменяемся местами. Ты станешь править страной, а я приму на себя все людские грехи и отправлюсь в изгнание. Ну как, согласен?

Тан оживленно потер руки. Уж он-то умеет играть в кости. Жално ни за что не выиграть.

Он не глядя протянул руку и ему вложили в ладонь игральные кости. Точно такие же получил Жално. Перед его креслом поставили барабан.

Всем было хорошо знакомо, как будет проходить игра, но, Тан видел, зрители искренне переживают. Победу Царя Годов не желал никто. Еще бы! Чего хорошего ждать от того, что он поменяется с Жално местами? Разве тот сумеет забрать все людские грехи, чтобы унести их с собой из города? Жално годится лишь для того, чтобы сидеть на троне и грубо командовать, принимать подношения и раздавать приказания. Нет, не будет из такого обмена прока!

Черно-белая, нарисованная прямо на лице Тана маска искажала мимику, даже обычная улыбка превращалась в зловещую ухмылку. Тан жестом показал Жално, чтобы тот бросал кости первым.

Жално бросил на барабан кости, и толпа взревела. Выпали одни шестерки. Царь Годов, словно не веря своим глазам, внимательно проверил выпавшую комбинацию и, убедившись, что все правильно, отчаянно замахал зрителям рукой – сейчас и у него получится не хуже. Но, метнув кости, в ужасе прикрыл лицо руками: выпали одни единицы.

– Еще? – зловеще спросил Жално.

– Конечно! – решительно ответил Царь Годов. – Испытаем судьбу!

На самом деле Тан знал, что судьба уже давно испытана и подтасована. На его костях ничего кроме единиц не значилось, у Жално, наоборот, ничего не было нарисовано, кроме шестерок.

После повторного броска толпа зашевелилась и угрожающе придвинулась к игрокам.

Торопливо метнув кости в третий раз, Тан стремительно сорвался с места и, задевая краями разлетающегося плаща публику, бросился к привязанному недалеко от храма Коню. Теперь ему предстояло спасаться бегством.