Ловцы снов - [27]

Так мне иногда кажется.

Перетекая из движения в движение, я замечаю краем глаза, как остановившаяся в нескольких шагах позади Дина цепко смотрит на него, несмело потянувшись серебристому сиянию навстречу, и мне опять становится страшно. Но, может, ей просто нравится сияние фонарей. Свет, снег, снежинки — как тогда, у моста?

— Это похоже на нитки, — неожиданно произносит она, глядя все в тот же располосованный светом прямоугольник на уровне ее груди. — Как будто я вся сама окутана плотными нитями. Как коконом, который тянет, расползается в разные стороны, и получается, что либо тянет он, либо — ты, во благо, но будто отнимая что-то у других, так?..

Я вздрагиваю, услышав ее слова, на миг замерев в полудвижении на месте.

— Либо я, либо — меня. Я чувствую, сейчас «меня», но чувствую так, как будто… как будто я возвращаюсь. Что это?..

Хотелось бы мне знать…

«…Определенное значение в сфере влияния на открытие Перехода оказывают сохраненные к началу трансформации энергетические связи, образованные в материальном мире…»

Ничто не уходит безвозвратно. Несмотря на любые доводы, в мире нет — и никогда не существовало — абсолютно ничего, вырванного из контекста, чего-то, что не могло бы оставить за собой следа, напоминания, мелкой весточки для тех, кто будет после.

Наши жизни похожи на полотно: и, уходя в другие миры, каждый из нас не выпадает бусиной из общей цветной мелкой кучи — он остается дыркой в плетении там, где должен был быть его узелок, но теперь расползаются стрелками соседние нити, затрагивая окружающее. Разрушая его…

Толстый, неплотный блок тетради в простой, кожано-резиновой обложке малахитового цвета, с загнутыми, пообтертыми в стопке краями клетчатых цветных листов, наконец у меня в руках. Я листаю его, пробегая глазами страницы, в полутьме, повернувшись спиной к окну, и, минуя листы с вклинивающимися неразличимыми графиками и сочными пометками маркера на полях, с трудом продираюсь сквозь закорючки собственного почерка, наклонных букв и объеденных сокращений:

«…У каждого индивидуума, помимо непосредственной его связи с источником определения дальнейшего перерождения, остаются еще и энергетические нити влияния, накопленные в течении прошедшей жизни при взаимодействии с другими живыми объектами.

Характеристика связей определяется их активным или пассивным характером, но, в той или иной мере проявляемой силы, их неизменным свойством остается противонаправленное влияние к силам открытия Перехода…»

Душа бестелесна — это факт. Такой же факт, как и то, что по ее уходу в человеке не остается ничего, кроме материальной оболочки. Уходит главная его составляющая, его сущность, оставляя тело лишь достоянием земной материи.

Но это не так.

Потому что душу, вопреки распространенному мнению, невозможно разделить на части: ее можно только украсть — целиком и полностью. Но ты сам — только ты — можешь добровольно отдать ее по частицам: рассеяться в душах друзей, близких, родных, подарив каждому по крупице настоящего себя, своей истины, и, возможно, получив такой же ценный подарок от них самих.

И, покидая этот мир, мы вовсе не уходим из него полностью, не исчезаем без остатка, оставаясь навек лишь в живых сердцах тех, кому были дороги, и тех, кто был дорог нам. Так о какой же Смерти может вообще идти речь?..

«…Предельное усиление подобных связей может привести к достаточно редкому феномену „мерцаний“: невозможность полного Перехода и скачкаобразные, хаотичные, недолговременные провалы из одного — переходного — состояния в другое — прижизненное, — сохраняя в каждый промежуток поочередно признаки обеих групп…»

Причины, по которым Сны иногда застревают в промежуточном состоянии не активные и вовсе не пассивные, — они всегда обоюдные. Так же, как и обоюдны причины их мерцания. Ты можешь не хотеть уйти.

Тебя могут НЕ ХОТЕТЬ ОТПУСТИТЬ. И когда это происходит одновременно, когда тоска, отчаяние, непримиримость разлуки достигают с обеих сторон высшей точки, ты можешь снова проникнуть — буквально проявиться — в прежний мир.

Люди видят призраков.

Это тоже факт.

Но если само состояние Затерянных похоже на бесконечное колебание маятника, отбрасываемого каждый раз в противоположные направления, без шанса остановиться в какой-либо точке, кроме абсолютного дна, то сам факт мерцаний ломает этот стереотип на корню.

И, значит, возможно — все-таки возможно — возвратить кого-то из близких назад?.. Так?..

…Чопорный, высокопарный и сухой во всех мерах текст проскальзывает перед глазами длинными пропечатанными на дне памяти субтитрами — я проглатываю его, теряя обрывки окончаний, путая местами слова, почему-то стараясь спешить, но мне все равно не дают дочитать.

— …Антон… — знакомый голос с легкой картавинкой неожиданной щекочущей волной проходится у меня по спине, на миг выцепляя сознание из мельтешащей буквенной круговерти.

Я резко оборачиваюсь на звук, почти рывком, еще не осознавая момента до конца.

В интонациях Герды, как всегда, спокойная, морозно-зимняя заоконная прохлада, рассыпающаяся облачками снежинок в безветренном воздухе, а большинство эмоций привычно нужно читать в уголках губ…