Лоуренс Аравийский - [78]

Однако от этого подготовительного блефа выиграло не только предстоявшее движение арабов; по-видимому, он заставил турецкое командование перебросить вновь прибывшие подкрепления для 4-й армии у Аммана за счет прибрежного сектора, находившегося под угрозой англичан.

К вечеру 20-го отряд Бакстона вышел на Азрак.

В Азраке Лоуренс «похоронил» пироксилин, приготовленный для использования в предстоящем набеге на Дераа. 26-го вернулись обратно в Баир.

Здесь его ожидала неприятность, хотя он и должен был знать, что она произойдет именно теперь. С почтой была получена официальная газета, издававшаяся в Мекке и содержавшая объявление, в котором указывалось, что только дураки могут приписывать Джафару присвоенное ему англичанами звание главнокомандующего Северной арабской армией, так как у арабов такого звания не существует. Повидимому, объявление было напечатано Хуссейном из зависти, после того как он услышал о получении Джафаром британского ордена. В результате Джафар отправил Фейсалу свою просьбу об отставке, и его примеру последовали все старшие арабские офицеры. Фейсал и Лоуренс сделали все, что могли, чтобы устранить вызванное чувство обиды, но когда Фейсал отправил своему отцу телеграмму с протестом, то получил язвительный ответ. Тогда Фейсал по телеграфу предложил свою собственную отставку. В ответ на это Хуссейн прислал еще одну телеграмму, назначая Зеида, но последний сразу же отказался.от предложенного ему поста. В течение нескольких дней обменивались негодующими телеграммами в обоих направлениях.

Трудно было выбрать более неудачное время для этой неприятности, поскольку она грозила сорвать намечавшуюся операцию, которая была основана на ряде отдельных передвижений арабов и в которой все должно было происходить по расписанию.

Жертвуя меньшим для большего, Лоуренс первым делом отправил курьера к Нури Шаалану с целью предупредить его о том, что ему не следует, как он сообщил, обращаться с речью к племенам.

Затем Лоуренс принялся за упорядочение дел у Абу-ЭльЛиссала. Нури Саид, сделавшийся в последующие годы премьер-министром Ирака, оказал ему неоценимую помощь и доказал, что его способности политика являлись столь же выдающимися, как и его военные таланты. Такую же помощь оказал и Стерлинг. Под руководством Нури арабские офицеры в ожидании извинений со стороны Хуссейна согласились отправиться в Азрак. «Если бы эти извинения оказались неудовлетворительными, они могли бы или вернуться, или отказаться от своей клятвы верности». Что Касается методов дипломатии лично Лоуренса, то Стерлинг дает забавные пояснения: «Слышать Лоуренса на одном из совещаний арабов было весьма поучительно. Когда во время дебатов кто-либо из шейхов попадал в затруднительное положение, Лоуренс благодаря своему поразительному знанию прошлой жизни и биографии каждого руководящего араба вставлял замечание, относившееся к какому-нибудь малоизвестному, но позорному случаю из прошлого этого шейха, и такого замечания обычно бывало достаточно для того, чтобы заставить его замолчать и привести остальных членов совещания в веселое настроение». Также часто Лоуренс добивался того, что ему было нужно, своевременным указанием на какое-либо достижение. «Я мог не только хвалить, но и приводить в смущение».

Особенно же удивительные способности Лоуренс проявил тогда, когда потребовалось добиться извинения Хуссейна, которое удовлетворило бы самолюбие Фейсала и восстановило бы его положение среди арабских офицеров, — вопрос, которому Лоуренс придавал большое значение не только с военной точки зрения, но и с политической. Атака на Дераа не могла быть осуществлена без Фейсала, он один мог скрепить успех арабов по взятии ими Дамаска. Но прежде чем Фейсал мог сыграть роль воскресшего пророка, нужно было восстановить его престиж. Алленби и Вильсон помогали словесным нажимом на Хуссейна, однако старик упорствовал. Его телеграммы приходили к Лоуренсу для доставки Фейсалу. Расшифровав телеграммы, Лоуренс, прежде чем доставить их в зашифрованном виде Фейсалу, «искажал нежелательные слова, превращая их цифровые группы в бессмыслицу». Столь простым путем Лоуренс достигал того, что предотвращал излишнее возбуждение у окружавшей Фейсала свиты. Наконец, Хуссейн отправил длинную телеграмму, которая начиналась довольно-таки неубедительными извинениями, но в конце содержала повторные оскорбления. Прежде чем передать депешу Фейсалу, который находился в это время на совещании, Лоуренс выкинул из нее всю вторую часть. Фейсал прочел телеграмму вслух и затем решительно заявил: «Телеграф спас нашу честь». Арабские офицеры стали хором выражать свою радость, чем воспользовался Фейсал, чтобы шепнуть Лоуренсу: «Я имею в виду честь почти всех нас». Лоуренс притворился, что не понимает, в связи с чем Фейсал добавил: «Я предложил совершить этот последний поход под вашим командованием: почему этого недостаточно?» — «Потому что это несовместимо с вашей частью». Фейсал пробормотал: «Вы всегда предпочитаете мою честь своей». Однако кризис был улажен.

Благодаря усилиям, проявленным Лоуренсом, первый караван, состоявший из 600 вьючных верблюдов, уже 30 августа отправился в свой трехсотмильный переход в Азрак под охраной 30 пулеметчиков и 35 всадников на верблюдах. Ко 2 сентября возбуждение, царившее среди арабских солдат, настолько улеглось, что позволило отправить второй караван из 800 верблюдов. Вооруженный отряд состоял из 450 арабов регулярных частей на верблюдах с 20 пулеметами Гочкиса, 2 бронемашин, 5 грузовиков, 2 самолетов и французской горной батареи Пизани. 4 сентября на грузовике «роллс-ройс» выехал сам Лоуренс, надеясь прибыть вовремя, чтобы снова добиться помощи со стороны местных арабов. Его сопровождали Назир и новый помощник лорд Винтертон. За ними должны были следовать Фейсал и Джойс.