Лоуренс Аравийский - [80]

Далее он посетил район Мадеба незадолго перед наступлением и там отметил две небольшие посадочные площадки для самолетов, нанял арабов сторожить их и оставил дымовые сигналы и посадочные знаки с инструкциями о том, как ими пользоваться. «Конечно, я выбрал людей, которые сидели бы там на заборе для моего собственного успокоения». Он также воспользовался преимуществом контакта со штабными офицерами-арабами 4-й армии. «Я предупредил их, что в ближайшее время затевается нанесение удара на Амман с востока и запада, и уговорил их расположить свои войска так, чтобы в нужный день не иметь возможности осуществить ни то, ни другое».

Тот же самый оттенок двойного блефа вдохновил его набросать проект атаки на Мадеба под руководством Хорнби с его арабами. «Я использовал все мое влияние для того, чтобы обеспечить нанесение удара Хорнби лично, прикрепив к нему всех шейхов бени-сахр, и заявил им, что он пойдет с юга, в то время как я отрежу турок с севера и востока. Я также придал ему Зиаба из Тафила — старого болтуна и шейхов Маджалли из Керака, которые имели связь в каждом лагере». Обеспечив гарантией, что их цель отвлечения противника будет выполнена, Лоуренс позаботился о том, чтобы они имели возможность провести ее в жизнь, снабдив их орудиями, деньгами, войсками, снарядами, частью своей личной охраны.

В основе отвлечения лежала цель: ложная атака в случае успеха Лоуренса у Дераа. Тот факт, что турки предугадали это наступление своим новым переходом против Тафила, не только показал, что они попались на приманку, но и являлся косвенным свидетельством значения наличия альтернативы. Более того, альтернатива могла быть возобновлена, так как по нанесении удара силами Дераа турецкие силы у Тафила, весьма вероятно, поспешно отойдут на север. В этом случаю атака Лоуренса на Хаурам создаст благоприятную возможность для действий Хорнби. Столь хитро задуманный и в то же время гибкий план должен был вызвать чувство одобрения у самого большого знатока военного искусства.

«В качестве предварительного мероприятия мы решили перерезать линию у Аммана, преградив тем самым возможность подхода подкреплений из Дераа к Амману и заставляя турок думать, что наша ложная атака против Аммана являлась настоящей. Мне казалось, что это предварительное мероприятие (с египтянами, которые фактически должны были выполнить разрушение) могло быть предпринято как ночная операция, которая не должна была отвлекать наших сил от главной задачи».

Задача эта заключалась в том, чтобы перерезать железные дороги в районе Хаурам и держать их в таком состоянии, по крайней мере, в течение недели. Для осуществления этого имелось три способа. Первый — "выступить к северу от Дераа к Дамасской железной дороге, аналогично моему набегу с Таллалом зимой, и перерезать ее, а затем направиться к железной дороге на Ярмук. Второй способ заключался в том, чтобы пойти на юг от Дераа к Ярмуку, как в ноябре 1917 г. с Али Ибн-Эль-Хуссейном. Третий заключался в том, чтобы направиться прямо на город Дераа.

Третий способ мог быть предпринят лишь в том случае, если бы авиация обещала настолько сильную дневную бомбардировку станции Дераа, что эффект ее оказался бы сильнее артиллерийской бомбардировки и позволил бы нам рискнуть пойти на штурм с небольшим количеством людей. Самонд надеялся осуществить это, но все зависело от того, сколько тяжелых машин он смог бы получить и собрать к необходимому времени.

Доунэй с последними сведениями прилетел бы к нам в Азрак 11 сентября. До этого, по нашему мнению, все три способа являлись для нас одинаковыми".

Самолет, которого ожидали из Палестины, в назначенное время 11 сентября опустился в Азраке. Но вместо заболевшего Доунэя прилетел другой штабной офицер, память которого была, по-видимому, настолько ослаблена воздушной болезнью, что вряд ли это могло быть хорошо для начала. Оставив в самолете свои записки, он направился за ними, чтобы принести, и забыл на этот раз упомянуть о намеченном изменении плана Алленби — расширении его обходного движения.

Возможно, что его смущение было усилено тем потрясением, которое он испытал, задав весьма профессиональным тоном вопрос относительно плана обороны передовой базы. С наружно хладнокровным видом, который таил в себе глубину, Лоуренс ответил: «У нас нет никакого плана, турки никогда не придут сюда искать нас». Штабной офицер больше не мешкал. Винтертон заметил, что «он грациозно удалился в свой самолет».

Однако от летчика Лоуренс и Джойс косвенно узнали, что ресурсы Самонда в отношении бомбардировочных самолетов окажутся недостаточными для прикрытия штурма Дераа. Поэтому альтернатива была откинута. Они решили остановиться на движении к северу от Дераа, для того чтобы обеспечить возможность перерезать магистральную. линию на Дамаск. На следующий день Пик со своим египетским отрядом и горстью гуркасов был отправлен на север с целью произвести предварительный прорыв у Аммана.

На рассвете 14-го главные силы численностью около 1200 человек вышли из Азрака и направились к большому колодцу с дождевой водой, находившемуся в 25 км к востоку от железнодорожной линии на Амман. К регулярным силам теперь были добавлены специально отобранные части бедуинов, Ауда с несколькими арабами абу-тауи и шейхами Зебн и Серахин. Нури Шаалан, порвав связи с турками. привел 300 всадников. Он также предложил помощь 2 000 всадников на верблюдах, но его просили держать их в резерве, чтобы не напугать крестьян Хаурама до наступления ответственнейшего момента для арабов в будущем. Лоуренс остался позади в Азраке, устраивая дела с Нури и Фейсалом, но на следующее утро он отправился за ними в «роллс-ройсе», прозванном «голубым туманом», который был его сверхмобильным главным штабом. Как обычно, Лоуренсу пришлось столкнуться с неприятными новостями. Пик вернулся обратно, не сумев выполнить своего задания. Его отряд наткнулся на большой лагерь местных бедуинов, которые получали от турок денежное вознаграждение за охрану железной дороги. Поскольку он не имел ни силы убеждения Лоуренса, ни мешков с золотом, чтобы заставить бедуинов перейти на свою сторону, он был вынужден вернуться обратно.