Лотос - [10]

– А ты где был? – спросила я сонно, потому что мое сознание даже в таком состоянии беспокоил этот вопрос.

– Ты решила так мне отомстить? Так решила от меня уйти? – Андре пнул мои ботинки, которые я так и оставила валяться посреди комнаты. Сидеть было тяжело, я предпочла бы упасть обратно на кровать, но Андре не дал мне этого сделать. Он заставил меня выпить воду и облил меня саму, так что моя футболка враз намокла. Я с возмущением отмахивалась от Андре, но он не оставлял меня в покое. Какая-то ерунда. Где он был? Где его носило?

– Я уже вызвал врачей.

Эта фраза поставила меня в тупик. Я молча стащила с себя мокрую футболку, бормоча себе под нос, что Андре идиот. Встала и начала копаться в шкафу в поисках сухой одежды, но следующий вопрос заставил меня обернуться.

– Сколько таблеток ты приняла? – спросил Андре. Его слова не сразу дошли до моего сознания, но когда дошли, я бросила искать футболку, повернулась к нему и засмеялась. Он, кажется, принял это за еще один признак моего неадекватного поведения. Может быть, так оно и есть, и это заставило меня успокоиться. Руки почему-то дрожали. Я устала, устала, какой все-таки ужасно сильный препарат. Кто бы мог подумать.

– Что? О чем ты говоришь? Я приняла две таблетки.

– Две? – не поверил Андре. – Не понимаю.

– Чего не понимаешь? Две таблетки тавегила.

– Тут пустая пачка, – возразил он мне. – У тебя что, аллергия? Ты мне никогда не говорила! – Похоже, его оскорбила сама идея того, что он может чего-то обо мне не знать.

– Нет у меня никакой аллергии! – Состояние сна наяву постепенно уходило, и я начала соображать хоть что-то. – Это ты спятил. Ты что, подумал, что я решила покончить с собой?

Тишина говорила, что именно так он и решил.

– Ты идиот? – громко воскликнула я. Мне холодно, я окончательно проснулась. – Я просто не могла уснуть.

– И что? Причем тут тавегил?

– А то, что эти таблетки – отличное снотворное. У меня болела голова, а Маша сказала, что это прекрасное средство: и боль снимет, и усталость, и напряжение. В общем, почти как наркотик – по крайней мере, так она его описала. Я вообще-то не собиралась его пить, взяла лишь из вежливости. Но ты же пропал, мать твою! – Тут я вспомнила всё. – Ты исчез, не звонил, не отвечал на мои звонки. Ты пришел… Который теперь час? – Я посмотрела на будильник, стоящий на столике в луже воды. – В три часа ночи?! И так и не сказал, где ты был!

– Я… был зол.

– О, это, конечно, всё объясняет! – воскликнула я, всплеснув руками. – Когда я буду зла, я тоже буду уходить и приходить в три часа ночи, идет?

– Не идет, – покачал головой он. – Тебе влетит, ты даже не представляешь как. Но ты уехала к родителям Сережи, так что мы квиты.

– Ты считаешь? Я уехала к ним днем, и ты знал об этом. Ты исчез и пришел поздно ночью. Может быть, ты попал под поезд! Может быть, ты завел любовницу! Купил проститутку!

– Что? – Андре дернулся и подошел ближе, но я не желала, чтобы он ко мне прикасался. Я схватила сразу кучу вещей из шкафа и отпрыгнула к кровати. Я хотела одеться, мне больше не нравилось стоять перед Андре в одном бюстгальтере, но Андре не дал мне сделать этого, он планомерно выдергивал у меня из рук вещи, и, в конце концов, я замоталась в одеяло, закрываясь им, как коконом.

– Я уехал к отцу и пробыл у него почти весь день. А потом, птица, чтобы не думать о тебе, о твоей дурацкой противоестественной склонности к независимости, я уехал в больницу.

– У меня нет противоестественной склонности. И я очень-очень зависима, к сожалению, – пробормотала я. – Постой, в какую больницу? Что случилось?

– Ничего. Ничего не случилось. Да, я был в больнице, ведь я же врач, если ты не забыла. Отец давно мне предлагал приехать, он хотел, чтобы я приезжал в Москву оперировать. Мне показали больницу, операционный комплекс, нескольких пациентов. Мы разбирали старые дела, планы операций, обсуждали возможные осложнения. Такие консилиумы могут длиться несколько часов подряд. Мы закончили только в первом часу ночи.

– Кто работает по ночам?! – слабо возразила я, но Андре только покачал головой.

– Врачи работают по ночам. Если дежурство. Не важно.

– Ты будешь тут оперировать, у нас? – поинтересовалась я уже куда более спокойным тоном. Андре взял мое лицо в ладони, поправил мне волосы и нежно улыбнулся.

– Я еще не решил. Ну что, ты больше не злишься? – Андре спрашивал, а его руки настойчиво пробирались под одеяло. – И скажи на милость, кто такая Маша?

– Маша – это соседка. Она, знаешь, любит Тилля Линдеманна. Вот у нее-то как раз аллергия, причем, вполне возможно, на моего кота. Он, конечно, тут давно не появлялся, но аллергики – народ упертый. У них аллергия даже на остатки шерсти. Впрочем, кто знает. – Я зевнула и опала на кровать. Андре воспользовался моментом моей слабости и раскрыл одеяло, обнажив меня. Я поежилась от холода, но Андре только тихо засмеялся – терпи. Он пальцами синхронно спустил бретельки моего бюстгальтера и почти оголил мою грудь, как в дверь вдруг позвонили. Мы оба подскочили и переглянулись. Затем Андре кивнул.

– Врачи. Я забыл про них.

– Какие к черту врачи?

– «Скорая», Даша. «Скорая помощь», которую я вызвал.