Лотос-блюз - [82]

Но я не мог успокоиться. В Швеции уже почти девять вечера. Так долго они обычно не отсутствовали. — Может, решили заночевать не дома, — сказала Люси. — В шхерах полно уютных местечек.

Я перебил ее:

— У нас была четкая договоренность, что отлучаться из дома можно не очень надолго.

К нашему удивлению, в эту минуту зазвонил мой второй мобильник. Обычный, которым я старался не пользоваться с тех пор, как заработал проблемы с полицией.

Я сразу узнал номер. Дидрик.

— Не отвечай, — сказала Люси. — Сейчас не время. По-моему, у нас гостья.

Она кивнула на молодую девушку, черноволосую, со стрижкой под пажа, которая шла в нашу сторону. Мы попросили швейцара сообщить Денизе Бартон, когда она придет на работу, что ждем ее в баре.

Никогда не видел такой длинноногой женщины, как она. В сочетании с туфлями на высоком каблуке и довольно короткой юбкой они являли собой совершенство, от которого прямо дух захватывало. Иные идиоты твердят, что ты объективируешь женщин, замечая и рассматривая их внешние качества. Вот уж глупость. Природные дары и таланты — от них никуда не денешься. Ясное дело, они привлекают внимание.

— Дениза? — сказал я, соскользнув с барного табурета, когда она подошла к нам.

Было без десяти два. Времени у нас маловато.

— Кто вы?

Иные реплики столь же типичны, сколь и употребительны. Я назвался, представил Люси, объяснил наше с Люси дело. И объяснение, полученное Денизой Бартон, было особенно близко к правде. Но не вполне. Как и прежде, я опустил подозрения полиции насчет моей причастности к убийству Дженни Вудс и Бобби Телля.

Услышав о смерти Дженни, Дениза побледнела.

— Я всегда думала, что из всех нас у нее наилучшие шансы спастись, — тихо сказала она.

Я решил не тратить время понапрасну и спросил: — Из кого — из вас?

Она покачала головой:

— Я вас не знаю. Вы понятия не имеете, о чем просите рассказать. Но я окажу вам услугу и предостерегу, если до сих пор никто этого не сделал. Бегите отсюда, пока есть время. Даже в самых безумных фантазиях вы не можете себе представить, каким силам бросаете вызов.

Вот тут-то я окончательно рассердился:

— Спасибо, слышали несчетно раз. И мне это уже начинает действовать на нервы. Предостережения, одно за другим, но никакой информации. До сих пор семь человек — или восемь, вместе с Сарой, — расстались с жизнью, в Техасе и в Стокгольме, и их число, возможно, еще возрастет, если никто не проявит хоть немного гражданского мужества и не заговорит.

Я слишком повысил голос, и посетители бара стали поглядывать в мою сторону.

Дениза посмотрела мне прямо в глаза. Ее глаза походили на миндалины и переливались из зеленого в карий.

— Вы сами себя слышите? — спросила она. — Семь человек погибли. Семь. Разве это не говорит вам все, что вы хотите узнать?

Злость как рукой сняло, вместо нее я почувствовал нечто иное. Безнадежность.

— Поверьте, я не явился бы сюда, будь у меня выбор. Умоляю вас: если, на ваш взгляд, вам известно что-либо, что поможет нам разобраться во всей этой запутанной истории, то, пожалуйста, расскажите. Ведь фактически нам почти не к кому обратиться.

Последнее было излишней, но правдивой информацией. Не поделиться ею обойдется дороже. Я хотел, чтобы Дениза поняла, что навредит нам, если не станет сотрудничать. Что отчасти — вольно или невольно — она в ответе за нашу будущую судьбу. И это сработало.

— Вы говорите, что делали серьезные попытки вступить в контакт с Люцифером? — спросила она.

— Да. Не с ним лично, поскольку такой возможности мы не имели, но через контакты с людьми, которые, как мы полагаем, принадлежат к его сети.

— В таком случае вы наверняка поняли, что так называемое полицейское расследование, все облавы и судебные процессы были просто-напросто игрой на публику? Что Люцифера и его партнеров большая «чистка» не затронула.

Честно говоря, этого мы не поняли, но я предпочел промолчать. Просто кивнул.

— Ладно, — сказала Дениза. — Странно только, что вы не сделали соответствующих выводов. Вы сегодня побывали в Школе верховой езды Престона?

— Да. Необычайно стильное заведение для школы верховой езды.

— Потому что по-настоящему это вовсе не школа. Верховая езда — всего лишь видимость, фасад.

Вон как. Я знал, как выглядят фасады. Редко — если не сказать никогда — они состоят из солидных построек на легкодоступных территориях. К тому же эта школа могла похвастаться множеством неподдельных успехов.

Но Денизе я и словом не обмолвился. Если она верила и утверждала, что там вовсе не обучали верховой езде, то и пусть.

— Фасад? Любопытно, — сказал я. — И что же конкретно он прикрывает?

Дениза потупила взгляд.

— Не здесь. Нам надо повидаться в другом месте, тогда и поговорим. А здесь мало ли кто может услышать.

Я нервно переступил с ноги на ногу. Нервозность возникла оттого, что она собралась уходить, а мы возлагали на нее такие надежды.

— Хорошо, — сказал я. — Где и когда встретимся?

— Когда вы уезжаете?

— Скорее всего, уже завтра.

Она задумалась.

— Тогда поступим так. Увидимся на задворках «Карлтона». Понимаете, о чем я? Раньше там была огражденная территория, а сейчас большая автостоянка.

Мы с Люси кивали, как дети. Конечно, нам ясно, что она имела в виду.