Лотос-блюз - [29]

Я что же, все-таки собираюсь выставить себя на посмешище? Вдруг окажется, что Мартин Беннер гоняется за призраками и злыми духами. А это ничего хорошего не сулит. Мне нужна уверенность, что в итоге я непременно отыщу что-нибудь полезное.

Чтобы освежить в памяти, какие моменты возбудили мой интерес, пришлось просмотреть несколько страниц со спорадическими заметками, сделанными за последние несколько дней.

Дневник и железнодорожный билет. Они могут дать мне путеводную нить? Пожалуй, могут. Дневник принадлежал Саре, остальные версии — просто глупости. Но записи в нем должен истолковать кто-нибудь, знавший Сару лучше, чем я. Идеальный вариант — разыскать Дженни, ее хьюстонскую подружку. Мне необходимо понять, кто она, почему так горячо вступилась за Сару, хотя та не желала ее помощи. Железнодорожный билет интересен не менее, чем дневник. Дидрик сказал, Сара сумела доказать, что была в Галвестоне, когда там произошло убийство. Я хотел видеть эти доказательства.

И еще один момент, который нельзя упустить: фактически были и другие подозреваемые. По крайней мере, в Техасе. Например, бывший парень Дженни, негрокитаец. Обстоятельства важные, но подобраться к ним будет непросто.

Я переменил позу. Я вовсе не исключал вероятность, что могу прийти к выводу, что Сара и есть убийца. Но, с другой стороны, совершенно очевидно: если она не убийца, значит, кто-то проделал титанический труд, чтобы ее подставить. Преодолевал океаны, чтобы убивать от ее имени.

У кого же есть такие враги?

Во всяком случае, не у меня.

Но у Сары Техас они были. Судя по всему. В общем, надо найти кого-нибудь, кто может подробнее рассказать мне о ее жизни. Кого-нибудь, кто живет в Стокгольме, потому что в Техасе мне делать нечего.

Или есть?

При мысли об этом у меня пересохло во рту. Я дал себе слово никогда не возвращаться в Штаты. А кроме того, не хотел идти навстречу Бобби, хотя, заявив, что поездки в Техас не избежать, он выиграл очко.

Я вздохнул. Даже если отложить в сторону все прочие возражения, оставалась большая проблема.

Как уговорить Люси поменять Ниццу на Техас.

16

— Ты же не всерьез.

Люси смотрела на меня как на помешанного. Наверно, я и впрямь свихнулся. Неужели действительно предложил поехать не в Ниццу, а в Техас?

— Там ведь летом жарища градусов сто, — сказала она. Ага, лазейка. Если она возражает только против климата, то с этим я в два счета справлюсь. Но оказалось, что все не так-то просто.

— Детка, мы будем жить в лучших гостиницах и ездить на самых удобных машинах. Ты даже не заметишь зноя.

— Как мило. С тем же успехом можно и дома остаться. Ни за что на свете. Мне обязательно надо уехать.

Бесконечный шведский дождь — это уж чересчур.

— Твоя взяла, — сказал я. — Едем в Ниццу.

Люси с тревогой посмотрела на меня.

— Мартин, ты отдаешь себе отчет в своих поступках? Что тебе вчера напел Дидрик, а? Он считает, что копаться в деле Сары — хорошая идея?

— Не вполне.

Мне не понравилось, что она упомянула вчерашний вечер. Пусть мы и не пара, но все-таки лучше ей не знать, чем я занимался до возвращения домой. А она, будто догадываясь, что здесь что-то не так, продолжила:

— Кстати, я тебе звонила. Вчера вечером. Но ты не ответил.

— Хотел без помех просмотреть рабочие материалы, — сказал я. — Ты же знаешь, кое-что я получил и от Дидрика. Извини, я включил беззвучный режим.

Люси досадливо улыбнулась:

— Свидание с Сарой Техас. Прелестно.

Знала бы она, какие мысли завертелись у меня в голове при упоминании о свидании. Но я сумел выдавить судорожную улыбку.

— Пообедаем вместе попозже? — спросила Люси, не дождавшись отклика на свою шутку.

— С удовольствием. Как насчет «Техас-Лонгхорн» на Флеминггатан? Давненько я не едал тамошних бургеров.

— Да ведь мы ели бургеры в «Бебе» в воскресенье.

— Это не одно и то же. «Бебе» — это «Бебе». А «Техас» — совсем другое дело.

— Что-то многовато нынче Техаса.

Энтузиазма Люси не выказала, но согласилась. На гамбургеры. О поездке в Техас даже речи быть не могло.

Тут в дверь позвонили, и я пошел открывать.

На площадке стоял молодой парень в джинсах и тенниске.

— Мартин Беннер?

— Угу.

— Посылка вам.

Он занес в переднюю несколько картонных ящиков и попросил расписаться.

Это были документы предварительного расследования по делу против Сары.

Сперва Люси вообще не желала прикасаться к этим бумагам. Но не выдержала, и едва только ее красивые пальчики их коснулись, ее словно поразили те же злые чары, что и меня.

Как два подростка, мы, сидя на полу, читали документ за документом. Допросы Сары, по сути, содержали лишь ее уверенные признательные показания и описания мест, где лежат вещдоки. За исключением первого допроса, проведенного по просьбе американцев. Я прочитал его один раз, а потом еще.

— Глянь-ка на это. — Я протянул Люси пачку бумаг. — И сравни с другими.

Пока Люси читала, я варил кофе. Не помню, шел дождь или нет. Во всяком случае, погожим тот день не назовешь.

— Странно, — сказала Люси, дочитав. — Прямо не верится, что они говорят с одним и тем же человеком.

— В точку, — сказал я, припоминая рассказ Дидрика. — Сперва ее вызывают на допрос, который ничего не дает. Она не понимает, о чем они толкуют, и недвусмысленно показывает, что вызов в полицию привел ее в полное замешательство. Говорит, что никогда не слыхала об убийствах в Галвестоне и Хьюстоне. По крайней мере, ничего такого не помнит. Проходит несколько недель. Янки получают анонимный мейл, после чего следует новый допрос и — на тебе. Новый поворот, в новом направлении. У нее вдруг развязывается язык, причем более-менее в той же обстановке.