Лотерея "Справедливость" - [50]
— Ну что, начали уже прием? — хрипло спросил кто-то за жалюзями.
— Вам уже сказали, сестра, — объяснял быстрый, как ящерица, голос. — Завтра начнут. Сегодня же международный день отдыха.
— Праздник мира и труда, — уточнили невидимые голоса.
— Мехнат байрами[7], — согласились другие.
Голоса исчезли. Алекс обошел стол. Красное вино. Изобилие хлеба. Двенадцать тарелок.
— Сережа! — Алекс выбежал из комнаты. — Сережа…
Охранника уже не было. На спинке стула висел галстук.
Алекс зашел к себе. Помучил выключатель. Света не было и здесь.
Сварил себе кофе.
Полшестого.
«Я ведь только переводчик», — думал Алекс.
Встал, снова прошелся по офису. Ковролан. Раковина, перед которой Соат попросила его помыть руки. Тяжелая теплая вода. Он уронил тогда кусок мыла. Надо было поднять его и бежать, бежать отсюда. Теперь поздно. Двенадцать свечей зажжены. Усмехнулся. Вспомнил, как еще студентом перевел original sin[8] как «оригинальный грех». «Алекс!» — качала головой преподавательница и играла по парте пальцами, словно там были клавиши. Вокруг шевелились смеющиеся рты. Оригинальный грех.
Ложные друзья переводчика. Запомним: истинных друзей у переводчика нет. Только ложные. Солнце — это не солнце. Машина — это не машина. Земля — не земля. Любовь — не любовь. Love. L.O.V.E. Четыре буквы. На две буквы короче русской. В английской любви нет похабной буквы «б»…
Поэтому она другая. Не такая, как «любовь». Если бы исчезла буква «б», сколько эротических существительных и глаголов пропало бы из русского языка…
Интересно, когда В.Ю. досочинит свою бомбу и побомбит ею что-нибудь, на каком языке начнут разговаривать люди? Захотят ли они вообще разговаривать?
Странствие по дороге сновидений
Алекс открыл глаза. Перед ним темнела Соат.
— Я не могла тебя оставить здесь одного, любимый.
Вскочил с кресла; нажал на мобильник. Без пяти десять!
— Где ты была?
— У психиатра, милый.
Включила настольную лампу. Алекс снова упал в кресло. Тело было тяжелым, потным. Целлулоидным.
— И что он тебе сказал?
— Сказал, что от любви они не лечат. Посоветовали пить витамины и завести ребенка.
Алекс стал тереть виски.
— Витамины я уже купила…
Дверь офиса распахнулась, вылетел Алекс, застегивая рубашку.
— С праздником, с праздником! — зашумели люди.
Палатки, костер.
— Эй, сеньор, сеньор… Улуг байрамингиз билан![9] Когда прием начнете?
Машин не было. Алекс бросился в сторону проспекта. Выбежала Соат.
— Туда, туда побежал, — замахала толпа. — С праздником, сестра. Мир, труд, май!
Соат бросилась за Алексом. Желтые окна, стволы. Ни одной машины.
— Алекс! Не убивай меня, Алекс! — кричала ему в спину Соат. — Любимый… Счастье мое! Жизнь моя… Ты мне столько дал, любимый мой!
Заскрипели открывающиеся окна:
— Пьяная… Милицию надо!
Алекс остановился.
— Соат…
— Счастье, счастье! — нахлынула на него Соат.
Алекс отшатнулся. Выдохнул:
— А собаку? Мертвую?
— Клянусь, клянусь — не я, — Соат приседала и пыталась есть землю.
Алекс хватался за голову и улетал в пустые лабиринты Дархана. В кармане весело пел мобильник. «Всех нас подружит бе-елый танец ва…».
— Алле! — кричал Алекс.
— Алекс, — плакал голос Владимира Юльевича. — У меня беда! Алекс, срочно…
— Да что это я им всем… Через полчаса перезвоните!
Короткие гудки. Стук каблуков за спиной.
— Алекс, мне ничего не нужно… Только…
Машина!
Не доезжая, остановилась.
Из машины прямо на Алекса вылетела женщина с чемоданом и перекошенным лицом. За ней выбежал мужчина: «Верочка… Верочка».
— О! Какие люди! — расхохоталась Вера, узнав Алекса. — Алекс, знакомься, это Слава; врежь ему, пожалуйста, по морде!
Сзади подлетала Соат:
— Любимый… Я хочу, чтобы ты подарил мне ребенка…
— О! — Вера сделала круглые глаза. — И эту дамочку я знаю! Не лезь, говорю, подонок… И ты не лезь. Сейчас мой Алекс даст по морде моему Славику, а потом пусть дарит, что хочет…
— Алекс! — орал Славяновед, вырывая у Веры чемодан. — Зачем тебе Вера? Зачем ты ее к себе… Да стой, по-мужски поговорим!
Алекс бросился прочь.
— Трус! — захлебывалась Вера. — Подонки! Отдай чемодан. У меня сын есть! Он вырастет и вам всем… слышите, всем врежет!
— Сын! — перекрывал ее голос Соат. — У тебя есть сын, а что у меня?.. Алекс, подари мне ребенка. Только ребенка…
— Ну уж нет, — трясла растрепанными волосами Вера. — Сначала — по морде, потом ребенка… А ты отцепись, молекула!
— Верочка, — тянул к ней руки Славяновед. — Я сейчас скажу одно важное слово: я согласен поговорить с твоей свекровью!
— Любимый, бессмертная моя любовь! — бежала Соат.
Налетев на какую-то выбоину, упала.
— Осторожно, дура! — закричала Вера и бросилась ее поднимать. — Ты же в положении. О, какое у тебя лицо! Ты… я все знаю!
Отшатнулась, чуть не сбив Славяноведа.
— Она одержима, — зашептала Вера, грозя кому-то пальцем. — Святая Бибихон излечит ее. Только святая Бибихон. Она вытащит у нее изо рта… страшную вещь!
Соат поднялась, посмотрела на разбитое колено и захромала к Алексу, который стоял, раскачиваясь, на одном месте…
Залаяли собаки. Где-то недалеко зашумела музыка, заскрипели оконные рамы, заплакали дети.
— Любимый… Моя радость, — улыбалась жалкой, дрожащей улыбкой Соат. — Ты столько мне дал! Я никогда не сумею тебя отблагодарить… Я уже продала всю мебель, я готовлю тебе подарок… Я все продам. Ночью я не сплю, и мне кажется, что мое сердце светится. Я все тебе отдам, любимый…
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.