Лотерея "Справедливость" - [48]
«Он из породы воздушных шариков, — говорила Вера сама себе, стоя у зеркала. — Такие или летают надутыми где-то в небесах, или лопаются и превращаются в тря-почку».
— Вера… — говорила ей по вечерам тряпочка.
Она знала все, что он сейчас скажет. Что он не может взять ее ребенка. Умница! Что у него есть ребенок от первой жены и он по нему тоскует. Молодец! Что сейчас у него очень сложная ситуация, он в долгах. Гений! Что он хочет, чтобы она родила ему и это был бы их ребенок. Не дождется! Что он не пойдет к этой ее «гадалке». Ну и дурак. Что еще?
— Вера… С тобой что-то происходит.
Да, она перестала пускать его к себе. После двухнедельного бойкота, наконец, он почувствовал, что с ней что-то происходит. Забеспокоился, зараза. Даже полы вымыл. Вера потоптала вещи в чемодане, стала закрывать. Чемодан сопротивлялся.
— Чемоданский… Чемодунский… — ругалась Вера, ломая ногти.
Наконец, закрыла. Тяжело дыша, Вера доставала косметичку.
Она уже два дня назад придумала себе макияж для Ухода.
Ярко бордовые губы, зеленые веки.
Объект
Бывший спецобъект прятался за обычной бетонной стеной.
За спиной Алекса убегали в бесконечность высокие настороженные тополя. Чистый воздух пригорода покалывал ноздри.
На проходной сидел старичок с шахматами и ставил самому себе мат. «Вы к кому?» — оторвал он взгляд от доски.
На доске вместо двух-трех недостающих фигур стояли колбы с заспиртованными червячками.
«Зародыши», — решил Алекс и назвал фамилию В.Ю.
Здание проглотило Алекса; он плыл, озираясь, по серым коридорам.
Коридоры были пустыми и пахли свалявшимся сигаретным дымом, мертвыми осами в оконных проемах и пылью. Окаменевшей чайной заваркой.
«Елка для детей сотрудников», — прочел Алекс, проходя мимо доски объявлений.
Представить в этом вакууме сотрудников с детьми и елкой было почти невозможно.
Дверь. Дверь. Еще дверь.
Все закрыты. Открыта только одна, с надписью: «Осторожно! Аппарат под высоким напряжением!». И натюрморт: череп с молнией.
Алекс заглянул внутрь. Посреди комнаты на тряпке стояло ведро, в него что-то радостно капало с потолка.
— Алекс!
Алекс обернулся. В конце коридора стоял Владимир Юльевич и махал рукой.
Диалог третий
Алекс. Создатель бомбы.
Алекс (рассматривая, трогая руками приборы): Да… А снаружи и не догадаешься.
Создатель бомбы (с гордостью): Это же бывший объект, его для того и строили. Чтобы начинка не просвечивала… Прежняя власть не верила в Бога, ей приходилось верить в науку. Наш объект был чем-то вроде монастыря. Или храма. Вот вы сейчас находитесь в святая святых.
Алекс: Вы с Биллом похожи…
Создатель бомбы: Билл? А что… Билл?
Алекс: Нет, ничего… Он тоже о Боге рассуждать любит. Хлебом не корми.
Создатель бомбы (медленно): Да, хлебом… Хлеба и зрелищ… Вы ничего не заметили странного в его поведении в последнее время?
Алекс: У Билла? Нет… То есть… Голос у него сегодня был какой-то странный. Радостный.
Создатель бомбы: Радостный?
Алекс: Да.
Создатель бомбы (с усмешкой): В какое странное время мы живем, Алекс… Радостный голос кажется подозрительным. Сильная любовь вызывает изжогу. Справедливость — насмешку…
Алекс: И мы, Люди Льдины…
Создатель бомбы: Что?
Алекс: Нет, ничего. Вам когда-нибудь подкладывали дохлую собаку?
Создатель бомбы: Не припомню.
Алекс: Ну да. Уважаемый ученый, секретный гений, и вдруг такое бе-э-э… Сегодня утром ваша подопечная, пока я спал, вывалила все цветы в ванну, а сверху подкинула дохлую…
Создатель бомбы: Алекс…
Алекс: Не волнуйтесь, Владимир Юльевич, я все это занес в тетрадь наблюдений. Объективность, только объективность.
Создатель бомбы: Алекс, я же объяснял вам насчет цветов. Вы подарили ей букет цветов, понимаете?
Алекс: Букет, который дали мне вы!
Создатель бомбы: Да, я. С вашего согласия. Больше того, по вашей просьбе.
Алекс: Но вы должны были меня как-то предупредить!
Создатель бомбы: Я вас предупредил, Алекс. Я вас предупредил, что сам не могу предвидеть всех последствий…
Алекс: И мы, Люди Льдины… Нет-нет, это я так, прицепилось… Да, вы меня предупредили. Завтрашний день науки. Философия любви. Луч света в кучке дерьма. Последствий нельзя предвидеть.
Создатель бомбы: Не утрируйте, Алекс. По моим расчетам, эта вспышка у нее вскоре пройдет…
Алекс: Нет, вы, конечно, говорили: «Всех последствий нельзя предвидеть». Но я… я думал, что это как в обычной любви. Любви без последствий не бывает… Я, кажется, не то говорю… Идешь куда-то, делаешь глупости… Постоянно страх потерять то, что еще не нашел. Вам этого все равно не понять… (Молчит). Ладно, извините. Но вы могли меня предупредить, что она за какую-то неделю постареет лет на десять?
Создатель бомбы: Она прожила за эту неделю десять лет. Эмоционально, понимаете?
Алекс: Нет, не понимаю. Когда человек любит, он молодеет. Даже врачи говорят, что любовь омолаживает…
Создатель бомбы: Да, Алекс, любовь-страсть, любовь-влечение омолаживает. То, что греки называли эросом. Но ведь есть другая любовь, любовь-сострадание, милосердие, жертвенность… В этом ведь суть моей бомбы. Представляете, если бы это была бомба, заряженная эросом? Ошалевшее от любви человечество, люди прыгают друг на друга, планетарная собачья свадьба!
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.