Лошадь на крыше - [56]
Левка развел руками:
— Только извини, Настена, у меня такой бардак… Места много, вот я и бросаю все куда попало… Потом ищу…
Я протянула ему свою куртку и осмотрелась. Да, другой дизайнер бы схватился за голову, а мне даже понравилось. Полное отсутствие стиля — это тоже стиль. Некоторые изо всех сил .стараются достичь подобного: кружева, спадающие на солдатские сапоги, классическая мебель с обивкой в мелкий горошек на темно-зеленом атласе, освещаемая геометрическими светильниками из белого металла. Вот что-то вроде этого и было в квартире у Каштанчика.
Я не сразу заметила большую рыжую собаку, молча лежавшую на подстилке в углу прихожей и смотревшую на меня выразительными темно-коричневыми глазами.
— Познакомься, Настена, это Леонелла. Собака невероятно умная и преданная, австрийская гончая. Понимает любые, самые сложные слова. В отличие от жен… Я правильно говорю? — Он оглянулся на собаку. Та два раза стукнула хвостом по подстилке, потом встала, подошла ко мне, обнюхала и вернулась обратно.
— Она старая, да? Такая спокойная… Не вскочила, когда я вошла… Голоса даже не подала.
Нет, ей всего три года. Просто у нее такой характер. И она страдает в квартире, это же охотничья порода. Когда на улицу выходит — несется, как ветер… А дома у нее тоска. И потом, я ж ее предупредил заранее: «Цыц, Нелька, важные гости идут!» Ну, ты проходи, проходи… У меня, видишь, везде кабинет: и там, и здесь…
Мы прошли в просторную комнату, где стояли два монитора, отдельно висел большой жидкокристаллический экран на стене, и я заметила несколько процессорных блоков на полу, опутанных кучей проводов. Кроме этого, в комнате было три черных крутящихся стула и стол.
— Вот, главная лаборатория… Присаживайся. Лучше вот сюда. — Каштанчик подкатил мне стул, а сам сел напротив. — Ну, давай, теперь рассказывай. Точнее, ответь мне на несколько вопросов… Я уже сделал болванку, пробный сценарий для тебя… — Он заметил мой недоуменный взгляд и пояснил: — Ты не вдавайся, не вдавайся… Это так… Тебе надо только по возможности поточнее ответить на мои вопросы, я все это введу в программу, и потом мы посмотрим… что да как.. — Он взглянул на меня. — Поняла, да? Ответить искренне и точно…
Говоря это, Каштанчик быстро щелкал мышью, открывая какие-то файлы. Я успела увидеть слово «Версии А».
— А версии «Б» есть?
— Что? — Левка на секунду оторвался от монитора.
— У тебя там было написано «Версии А»…
Левка засмеялся.
— Это версии «Автомобиль». Я их для себя делал, когда «форд» разбил. Не обращай внимания. Вот, например, «Версии П»… Это я пытался просчитать, кто будет следующим Папой Римским…
— Просчитал?
— Почти. — Левка открыл какую-то картинку и тут же закрыл ее. Я увидела смеющееся лицо не очень молодой блондинки. — Так, это тебе не надо… это ерунда… Вот. Ну что, Настена Коростылева… Ты фотографии, кстати, принесла?
— Конечно. — Я протянула ему папку с фотографиями. На всякий случай я взяла даже фотографию Кирилла Сергеевича, с его интеллигентной, терпеливой женой и двумя взрослыми сыновьями.
— Но ты не за него, надеюсь, замуж собираешься? — сразу выделил чужого Каштанчик, показав на моего не очень любимого друга.
— Нет, конечно. Ванин папа вот.
— Ваня — милый мальчик. На тебя очень похож, — ответил Левка бестактно.
Он, наверно, не знал, что женщинам — и замужним, и особенно не получившим документального подтверждения своей порядочности в виде официальной регистрации интимных отношений, нужно говорить, что ребенок похож на отца, даже если он копия матери.
— А я вот начал ощущать какое-то беспокойство оттого, что у меня еще нет детей… — продолжал Левка, не глядя на меня и быстро вводя какие-то длинные формулы после того, как на мониторе появлялось изображение каждой фотографии. — Ну ладно. Так… Сейчас мы их все подряд отсканируем… Какая ты здесь красотка… Тебе идет ездить на верблюдах… Лицо такое светлое… Так, сейчас мы верблюда уберем, а лицо оставим… Опять Ванин папа… И опять ему, похоже, плохо отчего-то… — Левка перебрал оставшиеся фотографии. — А больше никого у тебя нет? Ну, то есть… мужчины какого-нибудь… Может, из прошлого? Хорошо бы для равновесия хотя бы еще одну персону. Для вариантности…
— Нет, Лёв, извини. Если кто и был, то это было давно и случайно. И уж фотографий точно не сохранилось.
— А в школе тебе нравился Димка Муренов. Помнишь? Чем только он тебе нравился, непонятно…
— Он был красивым и загадочным, Лева. И он мне не просто нравился — я была в него влюблена…
— Ну вот, тогда давай мы Димкину фотографию тоже подключим. У меня есть, со встречи класса, когда ты не пришла, года три назад…
Левка быстро пощелкал мышью, и я увидела на мониторе фотографию полноватого, лысоватого дядьки с небольшими прищуренными глазами и скошенным в ухмылке на одну сторону ртом.
— Это кто?
— Это твой Муренов… Вот рожа, да? — Очень довольный, Левка увлеченно щелкал мышью и начал быстро что-то набирать на клавиатуре.
— Лева, убери, пожалуйста, Муренова, — негромко попросила я. Черт, а ведь это только начало. Вряд ли я вообще сейчас услышу что-то приятное… И увижу…
Левка обернулся ко мне:
— Что? Не нравится? А помнишь, как ты не пошла со мной в театр в пятом классе? Мама моя взяла билеты, договорилась с твоей… А ты мне сама позвонила и сказала, что Димка Муренов тебе обещал показать коллекцию бабочек.
Ее жизнь похожа на сказку, временами страшную, почти волшебную, с любовью и нелюбовью, с рвущимися рано взрослеть детьми и взрослыми, так и не выросшими до конца.Рядом с ней хорошо всем, кто попадает в поле ее притяжения, — детям, своим и чужим, мужчинам, подругам. Дорога к счастью — в том, как прожит каждый день. Иногда очень трудно прожить его, улыбаясь. Особенно если ты решила пойти работать в школу и твой собственный сын — «тридцать три несчастья»…Но она смеется, и проблема съеживается под ее насмешливым взглядом, а жизнь в награду за хороший характер преподносит неожиданные и очень ценные подарки.
«Маримба!» – это пестрая мозаика увлекательных, нежных и трогательных историй. Жизнь маленькой московской семьи, в которой есть только мама и дочка, наполнена светом, юмором и теплом. Дочка растет, влюбляется в первый раз, становится взрослой, а мама мудреет и, отдавая всё дочке, в глубине души не перестает надеяться, что ее затянувшееся одиночество не вечно.
У Дениса есть жена Оксана и дочь Маргоша. Он не хочет их терять, не хочет начинать в сорок лет все сначала. Но жена не потерпит предательства, которое вот-вот откроется. Девушка Алена, милая, нежно любящая Дениса, решила разрушить его жизнь, родив ребенка… Он еще не появился на свет, он еще может не появиться, если попытаться остановить Алену… Уже очень поздно, но разве будущий отец не имеет права решать — быть ли этому ребенку?..
Успешная столичная журналистка Лика Борга привыкла сама справляться и с трудностями, и с одиночеством. Но в результате аварии она приобретает удивительный дар, начинающий неуловимо менять ее жизнь.Как не потеряться в огромном равнодушном мегаполисе? Судьба предлагает Лике очень неожиданный рецепт: не хочешь быть одиноким – услышь другого. И дальше – вмешайся, помоги, возьми на себя часть его боли и проблем. И твой мир наполнится теплом, светом… и любовью!Увлекательный роман московской писательницы Наталии Терентьевой – удача для всех, кто выбирает хорошую прозу, ценит легкий и ироничный стиль, меткий психологизм и завораживающие повороты сюжета.
Обжигающая, чувственная история первой любви, первой страсти, ошибок, кажущихся непоправимыми, острого разочарования, бессмысленного предательства.Детство кончается, когда по-настоящему влюбляешься или когда разувериваешься в своих первых, таких сильных чувствах?Два подростка из одной московской школы и двух совершенно разных миров влюбляются друг в друга. Оба – хорошие, умные, красивые, талантливые. Но есть препятствие, и оно кажется непреодолимым…
Жизнь Саши – одна большая любовь. Любовь к единственной дочери со странным именем Ия. «Имя из одних гласных – и в характере стержня не будет», – предупреждали Сашу. Героиня вспомнила эти слова, когда однажды Ийка просто ушла от матери. Ушла от бедности и проблем в новую красивую жизнь. Ушла за золотыми небесами со своего детского рисунка…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».
Маленький комментарий. Около года назад одна из учениц Лейкина — Маша Ордынская, писавшая доселе исключительно в рифму, побывала в Москве на фестивале малой прозы (в качестве зрителя). Очевидец (С.Криницын) рассказывает, что из зала она вышла с несколько странным выражением лица и с фразой: «Я что ли так не могу?..» А через пару дней принесла в подоле рассказик. Этот самый.
Повесть лауреата Независимой литературной премии «Дебют» С. Красильникова в номинации «Крупная проза» за 2008 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая любовь редко бывает счастливой, но даже девичьи слезы иногда становятся залогом будущего счастья.
«Веер был сделан из тонкой рисовой бумаги. Он трепетал, и нарисованные гейши, казалось, танцевали свой чувственный танец...» Случайно прочитанная фраза не давала Ольге покоя. Но что дело ей, успешной и красивой деловой женщине, до каких-то гейш? И все же Ольга почти не удивилась, когда получила в подарок именно такой веер. А вскоре в ее жизни начался и чувственный танец...