Лорд-обольститель - [116]

— Вы могли предложить мне замужество, когда еще были свободны.

— А ты бы вышла за меня?

— Тогда — нет.

— Значит, теперь вышла бы? О да, вышла бы! Ты же сама видишь, что тогда мы не были готовы к этому. Нам нужно было самим во всем убедиться, пройти через все это, чтобы осознать всю силу и глубину наших чувств. У нас это не так, как у других. Мы будем вечно любить друг друга. Ради этого можно пожертвовать всем-всем…

— Вы так неистовы.

— То же самое я говорил о тебе. Именно это и привлекает нас друг в друге. Я знаю, чего хочу, и знаю, как это получить.

— Не всегда.

— Всегда, — решительно сказал барон. — Кейт, не уезжай. Погоди немного. Если ты уедешь, я последую за тобой.

Мы сидели рядом, я прислонилась к его плечу, а он крепко меня обнимал.

Его присутствие утешало. Впервые я позволила себе взглянуть правде в глаза. Конечно же, я его любила. А когда ненавидела, это сильное чувство заслоняло от меня все остальное. И незаметно для меня самой превратилось в любовь. Теперь я любила его так же неистово, как ненавидела раньше.

Но я уезжаю в Англию. У меня нет иного выхода. Клэр помогла осознать это.

Я поднялась.

— Пора возвращаться. Скоро из замка вернется Клэр. Они с Кендалом будут беспокоиться, не застав меня дома.

— Пообещай мне только одно.

— Что?

— Что ты не уедешь, не предупредив меня.

— Обещаю, — ответила я.

Мы еще некоторое время стояли, прильнув друг к другу, и он целовал меня, но совсем не так, как раньше. На этот раз его поцелуи были бесконечно нежными.

Меня так и переполняли эмоции.

Потом он подсадил меня на Фиделя, и мы вместе вернулись в замок.

* * *

— Кендал, — сказала я, — мы едем в Англию.

Сын в упор уставился на меня, и его лицо застыло. В это мгновение он был поразительно похож на своего отца.

А я продолжала:

— Понимаю, что ты не хочешь покидать замок, однако мы должны уехать. Это ведь не наш дом.

— Наш! — гневно возразил он.

— Нет, нет… Мы находимся здесь только потому, что, когда покинули Париж, нам больше некуда было направиться. Но в чужих домах нельзя оставаться навсегда.

— Это дом моего отца, и он хочет, чтобы мы жили здесь.

— Кендал, — вздохнула я, — ты еще маленький. И должен меня слушаться, потому что я знаю, как будет лучше для тебя и для всех нас.

— Так не будет лучше. Не будет!

Он никогда раньше не смотрел на меня так, и выражение его глаз в этот момент причинило мне нестерпимую боль. Казалось, он меня ненавидит.

Неужели Ролло так много для него значит? Я знала, что Кендал очень полюбил замок. Для ребенка с развитым воображением он и в самом деле был дворцом чудес. Но дело не только в этом. Кендал твердо уверен, что его место здесь, и Ролло сыграл в этом не последнюю роль.

Он лишил меня невинности, думала я. Перевернул мою жизнь вверх дном. А теперь еще и хочет украсть моего ребенка!

Внезапно я разозлилась.

— С тобой разговаривать бесполезно, Кендал!

— Бесполезно, — согласился он. — Я не хочу в Англию. Я хочу жить дома.

На его лице опять появилось выражение, подчеркивающее сходство с отцом. Я подумала, что когда он вырастет, то станет в точности таким, как Ролло, и к моему смятению примешивалось чувство гордости за сына.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — вздохнула я.

На большее сил уже не оставалось.

* * *

День подходил к концу. Жанна готовила ужин (она любила готовить). Клэр только что вернулась из замка.

— Баронесса сегодня в очень странном настроении, — сообщила она. — Мне не нравится все это.

Она встревоженно посмотрела на меня.

— На следующей неделе в это время мы уже будем ехать домой, — напомнила я ей.

— Так будет лучше, — сочувственным тоном произнесла она. Я в очередной раз изумилась ее способности понимать и сопереживать. — Где Кендал? — продолжала она.

— Наверное, они с Вильгельмом все еще играют в эту свою любимую игру. Я видела, как они направлялись в лес. Кендал нес что-то вроде сумки.

— Наверное, раскладывает свои следы. Как хорошо, что они с Вильгельмом подружились. Я так рада за этого несчастного малыша. Могу себе представить, как он жил тут один.

— Что же он будет делать, когда мы уедем?

Клэр нахмурила брови.

— Бедняжка! Он опять станет таким, как прежде.

— Мальчик очень изменился за то время, что мы здесь.

— Мне больно даже думать о нем. Кендал уже сказал ему, что мы уезжаем?

— Наверное, нет. Кендал не хочет уезжать. Когда я об этом заговорила, он так рассердился…

— Успокоится. Дети быстро ко всему привыкают.

— Он как будто одержим замком… и бароном.

— Очень жаль, но в конце концов все образуется.

— Ты веришь в сказки со счастливым концом, Клэр?

— Я верю в то, что счастливый конец зависит от нас самих, — тихо ответила она. — И всегда была в этом уверена.

— Ты умеешь утешить кого угодно.

— Иногда я думаю, что мне не следовало сюда приезжать.

— Откуда такие мысли?

— Своим приездом я предложила выход из создавшейся ситуации. Но мне иногда кажется, что ты этого вовсе не хотела.

Я молчала, задумавшись. От нее ничто не укроется, думала я.

— Мне был нужен выход, Клэр, — наконец произнесла я. — Ты его показала. Поэтому, пожалуйста, не говори, что лучше бы не приезжать.

Некоторое время мы сидели молча. Я думала о Клэр и о том, какой была ее жизнь, когда она ухаживала за больной матерью… Потом ее мать умерла, и она приехала к нам, чтобы ухаживать за моим отцом. Теперь выходило так, что она перенесла свою заботу на меня. Не имея собственной жизни, она всегда жила интересами других людей.