Лопе де Вега - [41]

Обогнув Шотландию, испанцы вновь обрели надежду, полагая, что вскоре, в Ирландии, смогут рассчитывать на помощь местного населения, сохранившего верность католической церкви. Изможденные, истощенные, истерзанные голодом и холодом испанцы попытались пристать к берегу, но внезапно оказались во власти ночного мрака, так как луну скрыли сгустившиеся облака, погрузив мир в непроницаемую тьму; бушующий, вечно пребывающий в движении океан, из объятий коего они мечтали вырваться, с силой бросил корабли на берег, и три из них разбились о камни. Вдруг до слуха испанцев донеслись жуткие вопли, и из тумана выступили люди, и выглядели они устрашающе, ибо были вооружены мушкетами и длинными ножами, коими не замедлили воспользоваться. Там, на песчаном берегу, испанцев ожидала настоящая бойня: без сожаления и сострадания, действуя совершенно беспощадно, жестокосердные дикари убивали их, перерезая горло и вспарывая животы. Так, в местечке Слиг-Хейвен, как рассказывает в одном из письменных документов того времени очевидец этой кровавой резни, весь берег был усеян обнаженными трупами, ибо эти свирепые убийцы, которых сам Шекспир заклеймил презрением и позором, раздевали свои жертвы донага, прежде чем предать смерти. Именно у этих негостеприимных берегов, где более тысячи испанцев стали легкой добычей полудиких племен, корабль «Сан-Хуан», на борту которого находился Лопе де Вега, столкнулся с другим судном, но так как пристать к берегу было невозможно, то, кое-как заделав пробоину, капитан повел свое судно дальше. Вот так наш герой вместе со своими спутниками избежал ужасной бойни. Они избежали гибели, но не страданий, не тяжких испытаний, что сопровождали их на всем пути.

Эпилог: возвращение на твердую землю

«Сан-Хуан», серьезно пострадавший во время плавания, подошел к причалу порта Ла-Корунья в середине октября; на его борту находились изможденные члены экипажа и одичавшие солдаты-пехотинцы с блуждающим от голода взглядом. Среди них был и Лопе, спасенный, возможно, самим Провидением. Он вновь ступил на твердую землю, он выжил. Быть может, этим счастьем он был обязан своей способности отстраняться от реальности и погружаться в творчество, которое служило ему защитой от духовного отчаяния и позволило сохранить и физическое здоровье. Можно сказать, что тело его выдержало все испытания благодаря ясности ума и силе духа.

Около семидесяти кораблей сумели добраться до берегов Испании. Половина флота была потеряна (хотя следует отметить, что ни один корабль не сдался на милость победителя), более восьми тысяч человек погибли (среди них и брат Лопе), включая тех, кто скончались вскоре на родине, не преодолев выпавших на их долю испытаний. Так произошло с великим мореплавателем Мартинесом де Рекальдо, командовавшим «Сан-Хуаном»: он умер спустя несколько дней после возвращения в Ла-Корунью, «истерзанный не столько телесными, сколько душевными страданиями».

Филипп II, узнав о том, что смело можно было назвать разгромом, крахом, катастрофой, воскликнул: «Я посылал свои корабли на битву с людьми, но не со стихией!» Какое-то время он хранил в тайне печальную новость, и только когда ужас и тревога начали охватывать страну, принял решение обнародовать известие о печальных событиях. Следует заметить, что этот поход, столь неудачный с военной точки зрения, не определил победителя. Похоже, что англичане, как утверждают некоторые историки, ожидали новых атак со стороны испанцев после их «северного похода». Вот почему Елизавета I, дама очень осторожная, проявила недюжинное терпение и выжидала до декабря, чтобы отслужить благодарственный молебен. Но когда Англию охватило всеобщее ликование, всеобщая печаль охватила Испанию, погрузившуюся в траур.

Но военная мощь Испании еще не была уничтожена, она оставалась великой морской державой еще долго, однако эта ужасная авантюра положила конец героическим порывам Лопе де Вега, который отныне стал довольствоваться тем, что переживал их не в жизни, а в литературных произведениях, вместе с героями, вышедшими из-под его пера. Правда, нужно сказать и о том, что среди самых суровых литературных критиков нашлись и такие, кто участие Лопе в походе «Непобедимой армады» считал чисто поэтической выдумкой. Даже если бы это было и так, то постоянное обращение к этой теме в его творчестве (как в случае с «Драгонтеей», опубликованной десять лет спустя, в 1598 году) наводит на мысль, что тема эта — едва ли не самая важная для него, так что вопрос о том, пережил ли автор описываемые события в действительности, становится второстепенным.

Итак, сойдя с корабля в порту Ла-Корунья, Лопе вместе с друзьями отправился в Кадис, находящийся неподалеку от Геркулесовых столбов (как в эпоху Античности называли Гибралтар. — Ю. Р.), откуда, как он написал в «Филомене», добрался до Толедо, где встретился с ожидавшей его Изабеллой, находившейся в том положении, весть о котором удивила и обрадовала его.

Я вернулся от берегов Альбиона

К башне прославленного фиванца.

Я отбыл оттуда, преодолев леса и

Горы, добрался туда, где извивается

Приветливая и веселая река Тахо,