Лондон бульвар - [5]

— Ладно, к концу вечеринки я все приготовлю.

Он покачал головой, потом прибавил:

— Ты мне нравишься, Митч, поэтому я тебе говорю: относись ко всему легче.

— У Айрис Демент песенка такая есть — «Легче».

— У кого?

~~~

ПРИЕХАВШАЯ БРИОНИ ВЫГЛЯДЕЛА как сияющая бомжиха. Она была одета в нечто, напоминавшее дизайнерский мешок для мусора. Крепко меня обняла, говорит:

— Тебе нравится мое платье?

— Кхм…

— Я его украла из магазина Вивьен Вествуд.

Я не успел ответить, она спрашивает:

— Митч, тебе нужен «глок»?

— Я только что отказался от «револьвера».

Она с расстроенным видом проговорила:

— Девять миллиметров.

— Бри, господи, ты серьезно.

Она порылась в сумке, говорит:

— Сейчас покажу.

— Ради всего святого, не вытаскивай пистолет в этой толпе… Я возьму его позже, о'кей?

— О'кей, Митч.

Нортон заорал:

— Бри, что будешь пить?

— «Харви Волбенджер».[8]

В паб вошла женщина. Это была леди из «астон мартина». Я сказал Бри:

— Извини.

— Фрэнк опаздывает, но он не забудет, Митч.

Незабвенный Фрэнк. Я подошел к той женщине, говорю:

— Ещё раз здравствуйте.

Она чуть не подпрыгнула, потом успокоилась, говорит:

— Я вас не поблагодарила.

— Всегда рад помочь… Вы за мной сюда пришли?

— Что? О господи, нет… Я материал собираю.

Мое сердце упало.

— Вы журналист?

— Да, любое сборище бандитов юго-востока — это новость.

Она посмотрела в сторону бара. Группа угрюмых мужчин была погружена в разговор. От них веяло угрозой. Леди из «астон мартина» кивнула на них:

— Вон та мерзкая компания.

— Вы правы. Это полицейские.

Она со смехом сказала:

— Вы серьезно?

— Выпить хотите?

— Минеральной воды. Я Сара.

— Митч.

Я подумал: не подлить ли ей чего покрепче в минералку, расслабить ее маленько? Решил: пусть идет, как идет. Она сделала глоток, говорит:

— Кажется, эта вечеринка в честь бандита, который только что вышел из тюрьмы.

— Это я.

— О!

Я хлебнул пива, прибавил:

— Я не уголовник Обыкновенный безработный.

Она немного подумала, спрашивает:

— А чем еще вы зарабатываете на жизнь, кроме спасения женщин?

— Только скажите. Я все умею.

Она это взвесила и говорит:

— Мне нужно кое-что уточнить. С вами можно связаться по телефону?

Я продиктовал ей свой номер и спросил:

— Не боитесь рекомендовать бывшего зэка?

— Если вы получите эту работу, вам самому придется беспокоиться.

Я засмеялся, не отнесся к этому серьезно.

Первое из череды неверно принятых решений.

Сара отошла — наверное, проводить журналистское расследование. Чуть позже подошел Томми Логан, сунул мне пакет. Я сказал:

— Томми, я твой должник.

Бри меня облапила, говорит:

— Митч, я только что встретила божественного мальчика.

— Ну-ну.

Она держала за руку панка. Лет девятнадцати-двадцати. Выглядел он как больной Дэвид Бекхэм. Только с глупой ухмылкой образцового гангстера. Говорит мне:

— Йо, брателло.

Если ты не черный, то в самом деле не знаешь, как на это ответить.

Разве что вмазать в висок, но я был не в настроении.

Бри включилась:

— Митч, я сказала ему, что ты возьмешь его под крыло.

— Не думаю.

Она вроде искренне удивилась:

— Он тебе не нравится?

— Бри, я его не знаю, я не хочу его знать, и вообще отдохни.

Она исчезла в толпе. Я потусовался еще немного, потом понял, что с меня хватит. Увидев Нортона, сказал:

— Билли, я всё.

— Что… уже?

— Я привык рано ложиться.

— О да, конечно… слушай, насчет работы…

— Деньги под проценты?

— Это не то, что ты думаешь. Нужно просто выходить со мной пару раз в неделю.

— Билли…

— Нет, послушай… эта твоя квартирка, шмотки — мне ведь не нужно тебе напоминать, что бесплатных завтраков не бывает.

Столько всего в обмен на какие-то жалкие принципы. Я хотел квартиру, одежду. Жизнь. Спрашиваю:

— Когда?

— Пятница подойдет? Я подхвачу тебя где-нибудь в середине дня.

— В середине дня?

— Наши клиенты рано не просыпаются. Поэтому у этих тупых уродов никогда нет бабок.

Джек Николсон в «Словах нежности»[9] сказал: «Ему почти удалось удрать».

Я почти дошел до дверей, когда Томми Логан меня окликнул:

— Там шум на заднем дворе.

— Наплевать.

— Это вряд ли, там твоя сестра.

Я сначала подумал: пусть сама разбирается. Потом сплюнул:

— Черт!

И пошел туда. Мимо составленных штабелями ящиков из-под пива, мимо пустых кегов, во двор. Панк стоял, прислонившись к стене, на щеке глубокая рана от уха до подбородка. А Бри ему в рожу «глок» сует. Я сказал:

— Бри… Бри, это я, Митч.

Она не двигается, говорит:

— Он хотел засунуть свою штуку мне в рот.

Я подошел ближе, сказал:

— Пистолет этот ты вроде мне подарила.

— Да.

— Ну вот, давай я его заберу, а?

Она тяжело взглянула на панка, потом кивнула:

— О'кей.

И отдала мне «глок». А панк был уже почти в отключке. Ноги подкосились, сполз по стене, из раны кровь течет. Я наклонился, обшмонал карманы. Бри спросила:

— Ты что, его грабишь?

Не то чтобы ее это волновало, просто любопытно. Я ответил:

— Ищу его заначку. Этот придурок на коксе сидит. Слышала, как он носом шмыгал?

— Ты что, хочешь нюхнуть?

Я нашел пакет, вскрыл. Высыпал кокс на рану, кровь остановилась.

Бри спрашивает:

— Что ты делаешь?

— Это анестетик.

— А ты откуда знаешь?

— Сидел с наркоманом.

Я встал, взял ее за руку и сказал:

— Пошли.

Когда вывел на улицу, она предложила:

— Хочешь, пойдем поклубимся?

Я подозвал такси, посадил ее, говорю: