Ломка - [10]

— Ты мне еще 600 рублей не отдала. Как вернешь — приходи, — сказал Кирилл и снова повернулся к продавщице.

Василиса Прокопьевна как-то сразу осунулась на лицо, ссутулилась и виновато поспешила к выходу.

— "Мальчик мой совсем замотался. У внучки свадьба на носу, за Павлика платить надо, да еще теплицу строить удумал — ну чисто хозяин. Зачем я ему теперь? У него своя семья, свои заботы. Обуза я ему. Материнский долг я перед ним выполнила, дальше жить незачем — удушусь. Бог милостив — простит", — думала старая женщина по дороге к дому.

***

— Тварь, падла зажравшаяся. Говорил Антонычу, чтобы насчет автопогрузчика с ним побакланил. Все полегче клиентов затаривать будет. За скотину нас, падла, держит.

— Угомонись, Антоха. Шеф сам к этому придет. У всех оптовиков цены одни и те же, но на это по фигу. У нас скорость обслуживания низкая, из-за этого куча клиентов срывается.

Антон Тимохин и Егор Кудрявцев пришли на работу пораньше и, ожидая прихода остальных, резались в дурака в специально отгороженном для грузчиков помещении.

В это утро Андрей решил приехать на работу пораньше. Мужики не могли увидеть его, так как сидели к входу спиной. Из случайно услышанного разговора он не упустил ни слова. С невозмутимым видом он пересек прокуренное помещение, разделся и, открыв кабинку, начал напяливать на себя липкую от сахара робу. Чувствуя горечь от оскорбления, нанесенного его отцу, покрылся испариной. К горлу подкатил комок, и Андрей, отвернувшись в противоположную от грузчиков сторону, стал рассматривать бело-голубую пополам стену.

— Что-то здесь запахло падалью, — резко развернувшись, бросил Андрей, дав волю нахлынувшим чувствам.

— О чем ты? — смутился Антон.

— Ах ты! Имей мужество хотя бы признаться в произнесенном! — побагровев, сорвался на крик Андрей.

Руки машинально сжались в кулаки, и он пошел на грузчика. Попытавшийся вмешаться Кудрявцев, был откинут стальным, искоса брошенным в его сторону взглядом. Андрей придвинулся к Антону вплотную, внимательно посмотрел в глаза грузчика, как будто желая окончательно в чем-то убедиться, и с оттяжкой нанес два увесистых удара.

— За зажравшееся падло, за тварь.

Антон обмяк и прислонился к стене. Его лицо стало опухать, но на атаку он не решился ответить.

— Гады, твари! Ненавижу вас! Все ваше семейство! Тебя ненавижу! Холеный, сытый — ты никогда не поймешь простых работяг! Чего стоишь? Иди жалуйся! — взревел Тимохин.

— Такого, как ты, даже сдавать не хочется. Посмотри на себя. Ты же жалок. Вы только и можете, что шептаться по углам и в тихушку ненавидеть своих хозяев. Трусы! Чтобы услышать откровенную правду, вас нужно припереть к стенке. Какая уж там борьба за свои права? Болото! — прошипел Андрей, схватив грузчика за грудки.

Целый день Андрей мучился, прокручивая в голове утренний инцидент:

— "Что за люди вокруг? Я чужой среди всех. Как меня достал свой собственный, пораженный сомнениями мозг. Жил бы да жил припеваючи. Нет, что-то меня вечно не устраивает. Так дальше нельзя — с ума сойти можно. Таким манером жернова времени перемелют меня, сотрут в порошок, не оставив камня на камне. Надо искать. Время, в котором я живу, дает мне этот шанс. Я впереди всех — это очевидно. Эпоха такая, что пока еще никакая. Какой проект я представлю своим существованием, так и будут жить люди после меня.

***

— Эй, парень, подойди-ка сюда на пять сек! Разговор есть! — крикнул Митька проходящему мимо старой двухэтажки Андрею.

Спасский решил прогуляться перед сном и, отпросившись у бабушки, отправился на улицу. Стемнело. В деревенских окнах стали зажигаться огоньки, словно стайки прилетевших неизвестно откуда светлячков, друзей ночи. Сам не зная для чего, Андрей бесцельно бродил по селу, всматривался в окна, запоминая людей. Кто-то из них смотрел телевизор, кто-то ругался. Отрывисто лаяли собаки, за версту чуя приближение припозднившегося человека. Над головой просыпались мириады звезд, перемигиваясь в ночи с матерью-луной, которая готовилась совсем скоро уступить небосклон остроконечному месяцу.

Андрей услышал, что его окликнули и, не торопясь, подошел к группе людей, выжидающе разглядывающих его.

Сразу бросалось в глаза, что Митька Белов в этой компании был заводилой. Он с живостью перемещался от одних к другим; заливаясь смехом, говорил какие-то слова и тут же отходил, выставляя на показ красную ветровку, которую недавно справила ему мать, взяв с парня слово, что он не будет засовывать свою голову куда не попадя.

— Слышь приезжий. Сгоняй за чатушкой. В горле пересохло — страсть, — с притворной мольбой обратился он к Спасскому.

Андрей, не задумываясь, ответил:

— Извини, но ночи сейчас темные. Один я боюсь. Если согласишься составить мне компанию, тогда пожалуйста.

Сага, разберись с ним. У тебя удар послабже, — повелительно бросил Митька.

Сага, смахивающий на медведя, поднялся со скамейки и, что-то бубня, косолапо, вразвалку, как заправский моряк, подошел к незнакомому парню.

— Видел, как в землю забивают сваи? — спросил Сага.

— Нет, но не раз наблюдал по телевизору, как больших самоуверенных парней продырявливают маленькие пули, — ответил Андрей, отодвинув полу пиджака. — Против пушки пойдешь?