Локи. Там, где живет ложь - [12]

– Просто... посещаю сокровищницу.

Часовой не ответил, и Локи резким жестом указал на дверь в конце коридора.

Солдат неуверенно помялся, но все же кивнул, как полагается.

– Конечно, Ваше Величество. Чем могу служить?

– Его Величество желает остаться в одиночестве, – вмешалась Амора.

– Слушаюсь, – капитан склонил голову. – Если пожелаете, я или мои люди...

– Не пожелаю, – оборвал его Локи. – Но если передумаю, то сообщу. Но я не передумаю. Нет. Или да. Благодарю вас.

Он кивнул. Капитан, совершенно сбитый с толку, тоже кивнул. Потом Локи скатился по лестнице к двери в сокровищницу, пытаясь спасти положение, хотя бы завершив разговор.

Рядом с ним Амора провела рукой по бороде на лице часового, в которого она обратилась.

– Поделюсь замечаниями, – тихо произнесла она.

Локи с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза, – да с одним глазом должного эффекта все равно бы не получилось.

– И когда ты обходилась без замечаний...

– Мы учимся на ошибках. Во-первых, красный тебе не идет, – сказала она, кивая на алый подол его королевских одежд. – Ты слишком бледный. Зеленый или золотистый тебе гораздо больше к лицу.

– Какое отношение это имеет к наведению иллюзий?

– Никакого, просто сообщаю. Во-вторых, ты забыл изменить свои ногти.

Локи бросил взгляд на черные ногти. В темном коридоре они мерцали, как драгоценные камни.

– Никто не заметил.

– Я заметила.

– А, ну да. Никто не смотрит на меня так пристально, как ты.

Она толкнула его плечом, доспехи тихо звякнули.

– Перестань, а то я покраснею. В-третьих: «Я Один»? Что это было? Больше ничего в голову не пришло?

– Я запаниковал!

– Надеюсь, так и было. Если бы ты вел себя так с холодной головой, мне стоило бы заволноваться.

Они подошли к двери в сокровищницу, и Локи натянул отцовские перчатки для верховой езды, которые стащил из конюшни почти без усилий, пока Амора болтала с конюхом. Двери были защищены от воздействия магии и открывались только, когда их касался его отец. Локи пошевелил пальцами, вбирая кожей память об отпечатках отцовских рук, сохранившуюся на внутренней стороне перчаток. Этому трюку его научила Амора – некоторые мелкие детали можно было копировать с одежды: например, форму и ширину плеч – с камзола, изгиб коленей – с помнивших эту форму брюк.

– Действуй, Шутник, – сказала Амора.

Локи сдернул перчатку с руки. На его пальцах и ладони запечатлелись отцовские отпечатки, как будто он с ними родился. Локи прижал руку к двери. Замок мягко щелкнул, и двери распахнулись.

– Я поражена, – сообщила Амора.

– Думала, не получится?

– Была почти уверена, что ты не сможешь провернуть этот трюк.

– Ты ошиблась.

– Все бывает в первый раз.

Стены сокровищницы уходили ввысь, к потолку, а проход впереди был выложен темным полированным камнем. В стороны уходили короткие штольни. Каждая вела к алькову, в которых хранились сокровища короля Асгарда. Некоторые из артефактов были добыты с помощью Всевидящего Ока.

Локи взглянул на Амору. Наведенное чарами лицо телохранителя истончилось, появились знакомые скулы и гладкий заостренный подбородок. Прямые волосы до плеч развернулись змеиными кольцами, собираясь в длинную косу. Одежда меняться не спешила, а вот тело под ней стало девичьим. Постепенно доспехи исчезли, а рубашка и брюки уменьшились до правильного размера.

Амора провела рукой по лицу, по своему настоящему лицу, и на носу и щеках появилась россыпь веснушек. Ей многое удавалось, но ко всему прочему, что бы она ни делала, всегда выглядела при этом на редкость привлекательно. Каждое ее движение было искусно выверено, и если бы придворный художник запечатлел ее на стене дворца, зрители не смогли бы отвести глаз. Амора никогда не бывала красивее, чем в минуты, когда превращалась в себя, мерцающая и изменчивая, как пламя свечи. Она возвращалась в свою кожу, как орлица опускается в гнездо, грациозно складывая крылья.

Обратное превращение Локи скорее походило на полет голубя-недотепы. Силуэт Одина растекся, как вода, способная, казалось бы, принять любую форму, и появился Локи, старавшийся не стесняться своего невысокого щуплого тела.

Амора, критическим взглядом наблюдавшая за трансформацией, усмехнулась.

– А вот и знакомая улыбка!

Локи метнул на нее хмурый взгляд.

Она направилась вперед по проходу, вглядываясь по пути в каждую нишу.

– Ты бывал здесь раньше?

Локи поспешил за девушкой, подтягивая за голенище великолепные сапоги, сползшие почему-то ниже колен.

– Только вместе с отцом. Он приводил сюда нас с Тором, когда мы были совсем маленькими.

– Как здорово вы проводили время с папочкой! Что может быть занимательнее, чем показать детям подвал, набитый штуковинами, каждая из которых может запросто устроить нам конец света.

– Здесь мне понравилось гораздо больше, чем на полях смерти Свартальфхейма.

Амора помедлила у поворота к Камертону, на ее лице блеснула отражением тонкая полоска света.

– Да. Так насчет сапог. Я не сержусь, просто завидую, что тебе они идут больше, чем мне. Возьми себе. Дарю.

Локи обернулся как раз вовремя, чтобы поймать оценивающий взгляд, которым Амора рассматривала его ноги. По его спине пробежал озноб.

В конце прохода прямо перед ними стояло Всевидящее Око Бога. Его слабо мерцающая поверхность почти сливалась с окружающей тьмой. Вблизи Зеркало казалось синевато-черным, как вороново крыло, однако, когда Локи приблизился, то не увидел в нем своего отражения. Он взглянул на Амору – та коснулась рукой позолоченного уголка рамы и провела по искусно вырезанному завитку.