Лоцман и Берегиня - [17]

— Знать наверняка — это же другое. А самое главное, у врат должны быть стражники — обережники.

— Это как Пересвет и Илья?

— Да. Пересвет, Илья и другие богатыри…

— Богатыри? — удивился Андрей.

— Да, они все богатыри, только разного возраста, — пояснил Дуплянский, — кто постарше, кто помоложе… Вот они встречают гостей и охраняют эту сторону врат. Люди — обережники охраняют их с той стороны.

— Все, кто приходит из мира людей — обережники?

— Нет. Только немногие. И мы не знаем до поры до времени, кто из пришедших — обережь! Вот и устраиваем им экскурсии. При контакте с нашим миром проявляется сущность обережника.

— А кто из пришедших вчера — обережник? — спросила я.

— Ни кто. Обережник, когда это устанавливается, не проходит инструкцию. Он уже свой.

— А в чём тогда смысл инструкции?

— Люди, делая выбор памяти, сами интуитивно определяют свою сопричастность с нашим пространством.

— А как же Кривопузько? Он девяносто девять раз выбирал стирку! — вспомнила я дядьку в пижаме.

— На сотый раз портал закроется, а до этого есть надежда, что другой член его семьи станет обережью или будет с нами сотрудничать.

— Как Рада? — догадалась я.

— Да. И Прозоров, и многие другие. Они люди творческие, у них склад ума не отрицает потустороннее.

— А зачем нужна Жанет? — Андрей вспомнил неприятную мадмуазель. — Не к ночи помянута!

— Это наша беда! — сокрушённо вздохнул леший. — Она живёт в квартире, в которой жила её двоюродная тётка Жаклин. Жаклин была великолепным парикмахером. У нас женщины с такими причёсками ходили! Русалки особенно щеголяли. Как Жанна узнала о проходе? Жаклин что ли проговорилась. Ходит на экскурсию, а потом — воспоминания о сновидении и точка! Развлечение нашла!

— Надо её врата давно заблокировать! — встрял Семён. — Надоела, хуже горькой редьки!

— А как можно заблокировать врата? — поинтересовалась я.

— Сдвинуть энергетический поток и всё. Она же, наверняка, просто точку прохода знает, а сам поток не видит.

— А как можно видеть поток? — заинтересовалась я, вспомнив, что Андрей даже свой створ не знает.

— Белые, полупрозрачные шары, проносящиеся вертикально вверх, — пояснил леший.

Я видела эти шары, боковым зрением. Прямым взглядом я их не вижу. И я знаю, где точка прохода в моей квартире! Практически у правой стороны дверного проёма. Я как раз там и застыла, читая сообщение на сотовом. И не глюки это, а объективная реальность.

— Если у меня в двери есть проход, то почему я до этого ни разу не попадал сюда? — разговорился Андрей. — Или я был и выбирал стирку?

— Ты первый раз, — обрадовал его Семён.

— А пройти не мог, — пояснил далее леший, — потому что через дверь ходят, а не стоят. Вот ты часто просто так стоишь в дверном проёме?

— Нет. Но, некоторые турник устраивают, и висят там долго, — рассказал Андрей о привычках людей.

— Проход, обычно не по центру располагается. А когда болтаешься, в поток не попадёшь, — пояснил леший. — Вот посмотрим, как ты обратно уходить будешь! Твой створ так и неизвестен!

— Так может, известны хозяева других створов, — догадалась я, — значит, их можно в расчёт не брать!

— Не все створы действуют. В ваших вратах из ста створов всего десять задействованы, остальные нерабочие.

Я замолчала, переваривая информацию.

— Давайте-ка на боковую. Я уже всем постелила, — в комнату вошла Полина.

Мы и не заметили, как она покинула нас. Гости и хозяева разбрелись по местам ночлега.

Пробуждение было долгим. Сначала на задворках сознания поселился крик петуха, потом женский голос уговаривал Шехерезаду не упрямиться и идти в стадо, потом стучало и гремело, и, в довершении всего, мне что-то упало на живот. На какое-то время я снова провалилась в глубокий сон. Мне приснилась СТИРКА. Я решила выстирать ковёр, наполовину засунула его в стиральную машинку и запустила её. Машинка заурчала, а не засунутый конец ковра вращался вместе с барабаном, задевая уголком меня по щеке. Потом ковёр лизнул меня и стал перебирать лапками у меня на груди. Откуда у ковра лапки? Я открыла глаза. Дымчатая кошечка сидела на моей груди и смотрела мне в глаза.

— Мяу! — хрипло сообщила мне она.

— Встаю, встаю! — я сладко потянулась и села в кровати.

Кошечка мягко спрыгнула на пол, оглянулась на меня, ещё раз мяукнула и, победоносно задрав хвост, потрусила из комнаты. Я уже совсем собралась вставать, но мой взгляд остановился на сказочной обуви, торжественно выставленной на подоконнике. Мои скороходы! Мягкие, лёгкие, удобные… Я вскочила, стараясь быстрее убрать с подоконника предметы неуважения к гостеприимной хозяйке. Сапоги, конечно, царские, но водружать их на подоконник! Когда компрометирующее обстоятельство было ликвидировано, я постаралась придать своему лицу безмятежное выражение, и отправилась умываться. Поздоровалась с хозяйкой и вышла на улицу. По двору разгуливал красавец козёл с такими великолепными рогами, что я не решалась приступать к умыванию.

— Полина, а козёл у вас бодучий?

— Касым? Сейчас я его уведу, — Полина вышла во двор. — Теперь можешь пастись, — обратилась она к козлу. Тот радостно удалился за дом.

— А почему Касым? И кто такая Шехерезада?

— Воспитанница наша, Людмила, арабских сказок начиталась. Всю скотину по сказкам назвала: корова — Шехерезада, козёл — Касым, коза — Зейнап, кошка — Будур. Проказница!