Ливонская война 1558-1583 - [11]

Почему же так держится этого образа наш соотечественник несмотря на массу открывшихся ему источников, несущих совсем иную информацию об этом предмете?

Тут надо сказать, что вернуться к истинному образу царя Ивана нашему соотечественнику мешает до сих пор если и не господствующая, то, во всяком случае, достаточно доминирующая концепция и стоящий у нее на службе популярный официоз, которые полностью так и не могут отрешиться от полученного в наследство от предыдущего поколения заезженного штампа. А потому начавшийся с последней трети XX столетия процесс развенчания Грозного не был доведен до конца, остановился на полпути. Приведем только одно, но типичное для последних трех-четырех десятилетий ученое мнение о личности Ивана Грозного. Это мнение принадлежит профессору МГУ им. М.В. Ломоносова А.М. Сахарову и взято из его работы, опубликованной в 1975 году:

«Личность и деятельность Ивана Грозного были очень противоречивы. Это отмечалось уже современниками. В народном эпосе Иван IV предстает и как покоритель Казани, и как жестокий «царь-собака». Дела Грозного были так же противоречивы, как была полна противоречий вся эпоха становления и укрепления Российского государства. Умный и подозрительный, жестокий и дальновидный, образованный и суеверный, упрямый и непоследовательный, энергичный и знавший полосы депрессий — Иван IV был, по всей видимости, душевно неуравновешенным человеком. Но было бы принципиально неверно оценивать весь ход исторического развития России середины и второй половины XVI в., связав и обусловив его только личностью Ивана IV, даже такой властной и сильной. Историческая наука давным-давно отказалась от мысли, что ход истории определяется волей царей, королей, полководцев и прочих властителей. Отнюдь не сбрасывая со счета то большое влияние, какое оказала та или иная личность на ход событий в государстве, марксистская историография не считает это влияние определяющим фактором исторического процесса. Иван IV действовал в тех исторических условиях и в той обстановке, которое имели объективное происхождение.

Иван Грозный внес в этот исторический процесс развития средневекового Российского государства не только энергично осуществленные важные внутренние преобразования и успешно решенную задачу ликвидации опасных очагов агрессии против России на востоке, не только целеустремленное движение к Балтийскому побережью, но и садизм, жестокость в борьбе с действительными и мнимыми противниками его политики. Жестокость вообще была свойственна средневековым правителям, и не только потому, что она вытекала из средневековой феодальной морали и нравственности.

Правители XVI в. прибегали к жестокости именно по той причине, что ясно чувствовали слабость своей власти и силу непокорных своих противников. Но объективная обусловленность политики Грозного не отменяет необходимости оценки его субъективной деятельности, историческое объяснение не равнозначно оправданию. На века имя Грозного оказалось неразрывно связанным с представлением о диком разгуле террора, о подозрительности и жестокости в деятельности правителя страны, а слово «опричнина» стало нарицательным обозначением крайнего беззакония, произвола, массового истребления неповинных людей».

Много дискутировать по поводу приведенного положения не стоит. Мнению профессора можно поставить расхожую оценку — «и вашим и нашим». При любом повороте политической направленности государства можно всегда будет оправдаться своей лояльностью к власти. Не будем за это осуждать ученого, ведь эта мысль была им высказана в 1975 году, во времена, когда нельзя было не сослаться на марксистскую концепцию понимания исторического процесса. А что касается нашего конкретного предмета исследования, то те времена характерны еще и тем, что тогда не только царь Грозный, но и политический заказчик его радикальной переоценки сам подлежал ползучей реабилитации, и идеологическая стабилизация в стране была только кажущейся. Как и кого еще из прошлого могли бы выбрать тогдашние кремлевские правители в качестве собственных прототипов, как тогда трактовать историю и какой еще можно будет получить социальный заказ, никто из ученых-историков предусмотреть не мог. А вот знакомство с политической манипуляцией с привлечением к арсеналу средств общественно-социальных наук и с соответствующей подгонкой исторических лиц под нужный сегодня размер — у ученых этого профиля было. Так что стоит ли нам сегодня поражаться живучести искусственно сотворенного образа Ивана Грозного? И следует ли удивляться тому, что с этим образом очень неохотно расстается наш соотечественник?

Главная причина живучести надуманного образа царя кроется во внутренней сути русского человека, в том, что его устраивает такой образ больше, чем любой другой. Видимо, въевшееся в кровь и сознание наших людей согласие с необузданной тиранией, с неограниченным произволом власти, беззаконием и деспотизмом располагает к положительным эмоциям при восприятии такой личности, как Иван Грозный. Глубоко укоренившаяся в русском человеке рабская психология не противоречит такому положению вещей.