Литургика - [12]

Кроме этой связи по содержанию, устав церковный связывает и употребление песней канона с библейскими песнями. Библейские песни не только послужили темой авторам канонов, но, наряду с песнями канона, употребляются и по сию пору в церковном богослужении. Стихи библейских песен служат так сказ. припевами к отдельным ирмосам и тропарям канона. Библейские песни употребляются в трояком виде:

в целом их виде в Великий Пост (но не все ежедневно),

в сокращенном — в будни,

и еще в более сокращенном — в воскресения, праздники, пред- и попразднества и в субботы (Скабалланович).

Но почти повсеместная практика упразднила употребление стихов библейских песен, кроме как в Великий Пост. Их заменили особыми сокращенными припевами в честь празднуемого лица или события: “Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе,” или “Помилуй мя, Боже, помилуй мя,” или “Пресвятая Богородица, спаси нас,” или “Преподобный отче… моли Бога о нас.”

б) Второй вопрос, который возникает в связи с темой о богослужебных канонах, это вопрос об их возникновении и историческом развитии. Положительно установленной даты их появления история не знает. Следует вспомнить, что ранее христианское богослужение знало употребление отдельных библейских песен, как о том сказано было выше. Но никаких данных о церковно-богослужебных канонах мы не имеем до VII века. Первое положительное свидетельство, по-видимому, является в известном описании Синайской утрени. Там же упоминаются “тропари,” припеваемые к 8-ой песни библейской. Скабалланович предполагает, что в то время на Синае все библейские песни пелись просто, со своими припевами, тогда как для 8-ой уже существовали особые припевы. “Если так — говорит он, — то первоначальной формой канона был однопеснец. Однопеснец постепенно возрос до двупеснца через присоединение к 8-ой песни 9-ой: одна грузинская Минея 1Х-го в. на большинство дней года имеет двупеснцы из 8 и 9 песни, давая полные каноны только на величайшие праздники и трипеснцы для триодного периода. Кроме 8 и 9 песен, постепенно стали присоединять тропари и к рядовой песни дня, в понедельник к 1-ой песни и т. д.; так возник трипеснец, который, подобно двупеснцу, некоторое время был, должно быть, исключительною формою канона; след такой практики — нынешние трипеснцы на повечериях в предпразднества Р. X., Богоявления и особенно Преображения.” Это мнение нашего ученого литургиста особенно важно для истории творчества богослужебных канонов.

Предание довольно долгое время считало первым автором этой новой формы церковной поэзии патриарха Иерусалимского св. Софрония. Но, как доказывает Карабинов, в своей “Постной Триоди” (стр. 97), трипеснецы, приписывавшиеся Софронию, в действительности принадлежат преп. Иосифу Песнописцу, IX в. По-видимому поэтому, основоположником этого нового вида богослужебной поэзии надо считать св. Андрея Критского (650–726) [8]. Самым знаменитым его творением в этой области надо признать “Великий канон,” исполняемый в четверг 5-ой седмицы Вел. Поста целиком и в первые четыре дня первой седмицы, разделенный на четыре статии. Великим он назван по своей длине: всего по 250 строф или тропарей. Каждому стиху библейской песни соответствует тропарь канона. Замечательно то, что ирмосы канонов св. Андрея почти буквально повторяют библейскую песнь (“Помощник и покровитель…” или “Вонми небо…”) или ее очень близко перефразирует. Ирмос, по-видимому, есть изобретение самого св. Андрея. Это важно для вопроса о составе канонов. Как уже было указано, этот новый облик церковный поэзии очень быстро нашел себе подражателей. За Андреем Критским на этом поприще подвизаются: свв. Иоанн Дамаскин, Косьма Маиумский, Стефан Савваит, Феодор Студит, Иосиф Песнописец и ряд других менее известных и даровитых авторов.

Для времени св. Андрея Критского характерно, что 2-я песнь в его канонах еще не исключалась; каноны всех праздников ее имели. Примером может послужить канон Лазаревой субботы. Сохранил ее и Дамаскин [9]. После, когда ее стали уже пропускать, это обнаружилось в акростихах; например из Κήμεντος получилось бессмысленное “Ктщеуго”;. Косьма Маиумский уже не писал 2-х песен. Во время св. Андрея Критского песни канона содержали обязательно предпоследним тропарем из “Слава” — троичен, а последним, на “и ныне” — богородичен. Св. Иоанн Дамаскин сохраняет только богородичные тропари, исключая часто “славники” с троичным содержанием. Косьма Маиумский исключает уже и богородичные. Характерным отличием творчества св. Иоанна Дамаскина является сравнительная краткость его канонов в отличие от св. Андрея. Если этот последний старался подыскать для всех стихов библейской песни соответствующее количество тропарей своего канона, то Дамаскин часто ограничивался двумя-тремя тропарями. Сначала количество тропарей в канонах не выдерживалось с абсолютной строгостью. С Х-XI веков все типики, как Иерусалимские, так и Студийские, стали вводить определенное число тропарей и этим измерять важность праздника [10]. Еще одним любопытным отличием творчества св. Иоанна Дамаскина являются его знаменитые каноны на Рождество, Богоявление и Пятидесятницу, написанные ямбическим триметром и приближающимся в этом отношении к древним образцам греческой поэзии. Это — последняя попытка реставрации древних традиций в церковном песнетворчестве. Подражатели св. Андрея, св. Косьмы и св. Иоанна Дамаскина уже не имели тех дарований и того вдохновения, которыми обладали эти авторы. В песнетворчество проникло подражание, содержание стало очень часто заменяться внешней формой, увлечением акростихами, игрою слов и пр. В канонах, как говорит Миркович, преобладает более совершенная техника в ущерб поэтической силе. Это то, что заметно отличает каноны, как тип песнетворчества, от кондаков. Связанность формою и темою библейских песен придала канонам, при видимом единстве их внешнего облика, несравненно большую бледность содержания и, главное, поэтической силы. Кроме того, и богословское содержание канонов позднейшего времени почти ничтожно, чего нельзя сказать о канонах Андрея, Косьмы и Дамаскина на большие праздники и в особенности о кондаках, часто являющихся законченными симфониями на определенные богословские темы.