Литургические заметки - [59]

78

 Из памятных наблюдений:

 Челябинск, 1947. На епархиальном совещании духовенства один протоиерей предложил преподавать Причастие по биркам или талончикам, полученным на Исповеди.

 Челябинск, 1948. Здесь кафедральный протоиерей завел такой чин: когда он возглашает на всенощной «Слава Тебе, показавшему нам свет» — в алтаре внезапно включается усиленный электрический свет.

 Свердловск, 1950. Здесь диакон на сугубой ектении при возглашении: «Труждающихся, поющих» — делает реверанс в сторону певчих.

 Ленинград, 1953. Некто из архиереев заказал «достать» ему греческий и латинский тексты возглашения «Призри с небесе, Боже...» Он будет говорить это сначала на славянском, а потом еще на две стороны на незнакомых ему языках.

 Ленинград, 1953. В переполненном Преображенском соборе священник говорит на всенощной праздничный отпуст: «молитвами... честнаго и славнаго Ея Введения...» Сам слышал.

 Ленинград, 1953. В одном из сельских приходов я совершил в Успение крестный ход вокруг храма. После службы подходит староста и говорит, что нужно совершить еще «заказной» крестный ход, за что уже получены деньги — 50 рублей.

 — ???!!!

 — А у нас бывает, что так по несколько раз ходят священники вокруг храма, если кто отдельно заказывает.

 Ленинград, 1954. Во время каждения храма на всенощной в семинарии женщина подала мне рубль. Я подивился, но приезжий диакон-заочник, кажется, из Ростова-на-Дону, высказал предположение, что эта женщина, верно, тоже приезжая: у них на юге духовенство действительно собирает с молящихся деньги во время каждения.

 И тому подобное. Такие примеры современного новаторства я запоминал и записывал с чувствами не только грусти, но и некоторого горького утешения. Я утешал себя тем, что при таких явлениях сегодня не может быть и речи о какой-либо «свободе творчества» в русском церковном Богослужении, и что, стало быть, совершенно права наша иерархия в своей консервативности. Да, пока «видимая» Церковь состоит у нас из старушек и неинтеллигентных священников — нам надлежит только сохранить, только сохранять в неприкосновенности нам преданное, пусть, и не во всем совершенное церковное Богослужение. Смиренная душа найдет в нем сокровища для духовной жизни; хороший священник пробьется к сердцам прихожан; интеллигент зайдет в год раз — и умилится... Так должны мы продержаться до лучших времен — когда образованная часть русского общества всерьез повернется к Церкви.

 Но нельзя, оказывается, законсервировать все в полной неподвижности. Художества единичных эксцентриков в конце концов не прививаются; но в более широком плане литургическое развитие и сегодня продолжается. В каком направлении? Можно назвать положительными приобретениями (хоть и не доведенными до нужного совершенства) Общую Исповедь, всенародное пение Символа веры, Молитвы Господней на литургии... Во многом же остальном надо признать, что литургическое развитие совершается в общем с отрицательным знаком снижения церковной культуры.

 Изучая происхождение таких отрицательных новшеств последнего времени, всякий раз непременно встречаешься с фактором либо нерадения, либо недостаточной церковной культуры у самих церковных руководителей. Не случайно, что именно в архиерейском ритуале появляются в первую очередь эти скверные новости. Вот диакон при возглашении на ектений имени архиерея делает ему реверанс. Это нововведение — совсем недавнего происхождения. Почему архиереи ему не воспротивятся?.. Или взять еще для примера эту новую манеру диаконов кричать прошения на литии. Я хорошо помню, что это произносилось тихо, помнят это и архиерей, и протоиерей, слушающие безобразный крик, да и по самому происхождению своему, они должны знать это, вечерняя лития должна носить нарочито тихий, приглушенный характер. Когда появились первые новаторы-крикуны, это было в двадцатых годах, архиереи могли решительно остановить это — и не было бы сегодня этого искажения литии. Или такое нововведение последнего времени как акафист на всенощной. «Акафист?... Не благословляю — не положено». Стоило проявить такую непреклонность — и не была бы испорчена русская всенощная. Труднее бороться с пошлыми напевами; но и тут возможны увещания, настойчивые рекомендации лучшего. «Сухая корочка» отступила бы перед активным сопротивлением. Но если сопротивления в самом начале нет — дурное новшество быстро «прилипает», к нему привыкают, оно становится традицией, от которой уже труднее будет освободиться.

79

 «...Хоть я и плохо понимаю в деле, а должен сказать, что, как мне кажется, лучше древней "абстрактной" иконописи ничего еще не создано, и открыли ее совсем не церковные искусствоведы... В храмах за свечными конторками продаются иконки нового церковного производства. Вот, казалось бы, возможность, при современной-то технике пустить в народ лучшие образцы древней иконы. Хотя бы хорошие цветные репродукции, наклеенные на доски. Но вместо этого мы видим самую низкопробную крашеную фотографию с самых что ни на есть скверных образцов. Собственно, нельзя бы даже и называть иконами эти жалкие базарные изделия. Неужели культура совсем ушла из Русской Церкви?» Из письма, 1963