Литра - [7]
Нарисовать убедительный образ идеального, или положительного, героя — до сих пор одна из самых трудных задач для писателя. Идеальные герои обычно получаются не очень живыми, наоборот, они часто выходят скучными, схематичными. Поэтому самые талантливые авторы житий пытались очеловечить своих героев, приблизить к читателям. Самое известное древнерусское житие посвящено духовному подвигу Сергия Радонежского, основателя Троице-Сергиева монастыря. Если его современник князь Дмитрий Донской сумел объединить политические и военные силы русских княжеств для решающей битвы с татаро-монголами — Куликовской (1380), то Сергий стал духовным объединителем Руси, именно он благословил Дмитрия и все русское воинство на это сражение. Житие Сергия написал Епифаний, которого прозвали Премудрым. Он очень деликатно дополняет рассказ о святом бытовыми деталями и жизненными ситуациями, которые оживляют, но не снижают образ Сергия. Оказывается, в детстве у святого были нелады с учебой, и ему трудно давалась грамота. А когда Сергий удалился в пустынь, к нему повадился ходить медведь, с которым святой делил скудную пищу. Почти юмористической становится сцена, когда некий человек, приехавший повидать знаменитого старца, не верит, что одетый в нищенскую одежду старик с лопатой в огороде — это и есть знаменитый Сергий из Радонежа. Ранняя избранность Богом для религиозной деятельности, любовь к людям, неустанный физический и духовный труд, скромность, почти нищета в быту, способность к творению чудес как свидетельство силы веры — вот черты русского святого.
Бестселлер протопопа
Жизнь, как говорится, берет свое, а иногда и чужое. Идет время, и всё больше возрастает интерес древнерусских писателей и читателей к другим, более земным, сторонам жизни человека. Читатель теперь хочет не только поучительности, но и увлекательности.
Вот какая история произошла с написанной в XVI веке и очень популярной на Руси «Повестью о Петре и Февронии Муромских». Канонизация (причисление к лику святых) муромского князя Петра и его жены Февронии предполагала составление жития — жизнеописания, подтверждающего святость героев. Написать житие Петра и Февронии было поручено протопопу Ермолаю. Однако Петр и Феврония жили в XII веке, а Ермолай в XVI-м. Попробуйте-ка написать что-нибудь о вашем пра-пра-пра-дедушке, который жил 400 лет назад! Единственное, что вы сможете о нем сказать, что он жил и умер и был (может быть) хорошим человеком. Для жития маловато. Вот и бедный Ермолай мог опираться не столько на документы и воспоминания (они почти не сохранились), сколько на легенды и предания о жизни и делах муромских князей. А что такое легенда? Быль, от старости похожая на сказку. Но протопоп Ермолай был, видимо, человек веселый и с воображением. Его эти легенды так увлекли, что вместо жития он написал увлекательную приключенческую волшебную повесть, в которой герой побеждает змея-оборотня чудодейственным мечом, героиня обладает магическими знаниями, словно сказочная мудрая дева. Сюжетом становится не столько описание жизни, посвященной Богу, сколько история верной любви Петра и Февронии, любви, преодолевающей зависть, злобу, предрассудки. Конечно, Ермолая за эту самодеятельность как следует отругали. «Какое ж это житие? — строго сказал ему заказчик. — Это ты, Ермолай, что-то несуразное написал. Неформат!» Пришлось писать другое, «правильное» житие. Но зато «Повесть о Петре и Февронии» Ермолая-Еразма стала бестселлером древнерусской литературы. Ее так часто переписывали от руки, что она дошла до наших дней.
А теперь о грустном. О древнерусской литературе мы знаем только по дошедшим до нас произведениям. А дошло их совсем немного. И дошли они, если уж начистоту, случайно. Причин много.
Долго и трудно создавалась древнерусская книга. Монах писал заостренной палочкой или пером на дорогостоящей бумаге (она была редкостью!) или выделанной коже, стараясь красиво и аккуратно вывести каждую букву, пользуясь светлым временем. Вечером или ночью не попишешь. Наверняка заместитель настоятеля монастыря по хозчасти ругался: «Ишь, расселись тут! Писатели, елы-палы! Свечей на вас не напасешься!» Рукопись создавалась в единственном экземпляре. Если было необходимо, ее переписывали несколько раз — но счет шел максимум на несколько копий, а никак не на тысячи. За 50-100 лет рукопись, если она не была сложена в книгу, приходила в негодность. Она могла сгореть в пожаре — а пожары тогда были обычным делом. Всякий порядочный город просто обязан был раз в 10–15 лет сгорать дотла. Рукописи уничтожали специально: в ходе церковных реформ, реформ Петра I-го, революций и борьбы с религией в ХХ веке. Никто не считал, сколько погибло рукописей. Возможно, до нас дошла одна тысячная часть того, что было написано в XI–XVII веках. А может, и меньше. Говорят, рукописи не горят. Ага, как же. Еще как!
Кривой ответ на прямо поставленный вопрос
На уроках литературы мы читаем и изучаем так называемую «художественную» литературу. По-английски ее называют fiction. Фикция — это то, чего не было на самом деле, что создано и существует только в воображении автора. Ну и читателя, конечно, если он прочитает такую книгу. Была ли древнерусская литература художественной? И да, и нет.
Сразу скажу, чего не будет в этой книжке. В ней не будет рассказов о военных подвигах и описаний великих сражений. В ней не будет биографий великих полководцев.Военные подвиги совершаются на грани жизни и смерти. Если солдат или офицер оказались на этой грани, это значит, что его командиры совершили ошибку. Если солдат закрывает своей грудью товарища, он, конечно, герой. Но кто-то виноват в том, что оба они оказались под пулями противника. Изнанка подвига — чья-то халатность, трусость или дурость.О великих битвах и великих полководцах написано много и подробно.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
«Божественная комедия» Данте Алигьери — мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это.
Данное исследование частично выполняет задачу восстановления баланса между значимостью творчества Стругацких для современной российской культуры и недополучением им литературоведческого внимания. Оно, впрочем, не предлагает общего анализа места произведений Стругацких в интернациональной научной фантастике. Это исследование скорее рассматривает творчество Стругацких в контексте их собственного литературного и культурного окружения.
Проблема фальсификации истории России XX в. многогранна, и к ней, по убеждению инициаторов и авторов сборника, самое непосредственное отношение имеет известная книга А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». В сборнике представлены статьи и материалы, убедительно доказывающие, что «главная» книга Солженицына, признанная «самым влиятельным текстом» своего времени, на самом деле содержит огромное количество грубейших концептуальных и фактологических натяжек, способствовавших созданию крайне негативного образа нашей страны.
Особая творческая атмосфера – та черта, без которой невозможно представить удивительный город Одессу. Этот город оставляет свой неповторимый отпечаток и на тех, кто тут родился, и на тех, кто провёл здесь лишь пару месяцев, а оставил след на столетия. Одесского обаяния хватит на преодоление любых исторических превратностей. Перед вами, дорогой читатель, книга, рассказывающая удивительную историю о талантливых людях, попавших под влияние Одессы – этой «Жемчужины-у-Моря». Среди этих счастливчиков Пушкин и Гоголь, Бунин и Бабель, Корней Чуковский – разные и невероятно талантливые писатели дышали морским воздухом, любили, творили.