Литературные майораты - [6]

Подобно тому, какъ земледѣлецъ видоизмѣняетъ только небольшую частичку почвы, воздѣлываетъ только клочокъ земли, словомъ добываетъ себѣ только насущный хлѣбъ, такъ и мыслитель не сразу открываетъ истину, а доходитъ до этого путемъ многихъ заблужденій; да и та истина, открытіемъ которой онъ хвалится, ничто иное какъ на минуту блестнувшая искра, которая завтра же исчезнетъ въ сіяніи вѣчно восходящаго свѣтила общечеловѣческаго разума. Въ области науки и искусства всякій индивидуумъ быстро стирается, такъ что идеи, на которыхъ время казалось не должно бы имѣть большаго вліянія, на дѣлѣ ничѣмъ отъ него не защищены. Произведеніе человѣка, каково бы оно ни было, также ограничено, несовершенно, эфемерно и не долговѣчно, какъ и самъ онъ. Проходя чрезъ мозгъ человѣка, который ее индивидуализируетъ, идея такъ же скоро старѣется, какъ и слова ее выражающія; идеалъ разрушается такъ же быстро, какъ образъ его представляющій и произведеніе, которымъ мы восторгаемся, которое мы называемъ геніальнымъ, въ сущности — ничтожно, несовершенно, бренно, требуетъ постоянныхъ возобновленій, какъ хлѣбъ, которымъ мы питаемся или какъ одежда, прикрывающая нашу наготу. Въ самомъ дѣлѣ, что такое представляютъ собою великія произведенія, оставленныя намъ вымершими, но по нашимъ понятіямъ безсмертными народами? — муміи.

Итакъ со всѣхъ точекъ зрѣнія произведенія промышленныя тождественны съ произведеніями литературными. Перенесенное въ область политической экономіи различіе между духомъ и матеріей подаетъ только поводъ къ заявленію надменныхъ притязаній, къ предъявленію такихъ условій, которыя противны не только политической экономіи, но и самой природѣ. Это не значитъ, однако, чтобы люди, спеціальность которыхъ составляетъ умственная работа не были умнѣе тѣхъ людей, которые по ремеслу своему принуждены постоянно возиться съ матеріальными предметами; это не доказываетъ также, чтобы художественная и литературная производительность составляли только особую отрасль промышленности.

Я оставляю за собою право впослѣдствіи доказать совершенно противное. Я говорю только, что въ сущности, если имѣть въ виду только народное богатство, нѣтъ качественнаго различія между разными категоріями продуктовъ, и въ этомъ отношеніи защитники литературной собственности со мной согласны. Откровенно говоря, дѣйствительно — велико ли это различіе съ точки зрѣнія экономической? Мыслитель изобрѣлъ идею, практикъ усвоиваетъ ее и даетъ ей осуществленіе. Кому отдать преимущество? Можно ли полагать, что достаточно прочесть въ трактатѣ о геометріи правила разсѣченія камней для того, чтобы и разсѣчь ихъ по этимъ правиламъ? Но для этого нужно еще умѣть обращаться съ молоткомъ и долотомъ; вообще не такъ просто передать идею, созрѣвшую въ мозгу, оконечностямъ пальцевъ, которыя уже переводятъ ее на матеріалъ. Человѣкъ, съумѣвшій сообщить идею рукамъ, часто разумнѣе того, у котораго она только въ головѣ и который не можетъ выразить ее иначе, какъ формулою.

§ 3. Право производителя на продуктъ. — Понятіе о произведеніи не влечотъ за собою понятія о собственности

Кому принадлежитъ произведенная вещь или форма? Производителю, который имѣетъ исключительное право пользоваться и распоряжаться ею. Это такой принципъ, подъ которымъ я готовъ подписаться обѣими руками. Никакихъ доказательствъ тутъ не нужно, гг. Пасси и де Ламартинъ. Я никогда не говорилъ, что трудъ — кража, напротивъ того… «Слѣдовательно, заключаютъ они, продуктъ составляетъ собственность производителя. Вы согласны съ этимъ, слѣдовательно мы поймали васъ на словѣ, убѣдили васъ съ помощью вашихъ же афоризмовъ». Позвольте, господа, мнѣ кажется, что не я, а вы сами введены въ заблужденіе своею метафизикою и многословіемъ. Позвольте мнѣ сначала сдѣлать вамъ небольшое замѣчаніе, а за тѣмъ уже мы увидимъ, кто изъ насъ прибѣгаетъ къ софизму.

Человѣкъ написалъ книгу, и эта книга принадлежитъ ему, я съ этимъ согласенъ, какъ дичь принадлежитъ охотнику, который ее убилъ. Авторъ можетъ сдѣлать съ своею рукописью все, что ему угодно, сжечь ее, поставить въ рамку, подарить своему сосѣду; все это въ его волѣ. Я даже готовъ согласиться съ аббатомъ Плюке (Pluquet), что если книга принадлежитъ автору, то она составляетъ его собственность; но будемъ избѣгать неточныхъ выраженій. Собственность — собственности рознь. Это слово принимается въ различныхъ значеніяхъ, и переходитъ отъ одного толкованія его къ другому, — такой способъ разсужденія ничто иное, какъ глупое шутовство. Чтобы сказали вы о физикѣ, который, написавши трактатъ о свѣтѣ и сдѣлавшись вслѣдствіе того собственникомъ, сталъ бы утверждать, что къ нему перешли всѣ свойства свѣта; что его темное тѣло преобразилось въ свѣтящее, блестящее, прозрачное; что оно проходитъ 70,000 миль въ секунду и до нѣкоторой степени обладаетъ даромъ вездѣсущности? Вы пожалѣли бы, что такой учоный человѣкъ сошолъ съ ума. Почти тоже самое случилось и съ вами и, въ то время, какъ вы отъ понятія о правѣ собственности на продуктъ доходите до образованія новаго рода поземельной собственности, къ вамъ можно примѣнить слова, сказанныя правителемъ Іудеи апостолу Павлу: