Литературные герои на улицах Петербурга - [116]
Здесь Рогожин и Мышкин проводят ночь над телом убитой Настасьи Филипповны, здесь Мышкин безвозвратно погружается в свое безумие.
Вообще «идеальные» герои Достоевского удивительно бессильны. Старец Зосима не может мудрым словом вразумить братьев Карамазовых, хотя предчувствует их страшную судьбу. Миллионы князя Мышкина не накормили ни одного голодного. Его любовь не спасла Настасью Филипповну ни от нее самой, но от ножа Рогожина. В мире Достоевского для того, чтобы приносить добро, нужно сначала самому без страха опуститься в ад, как это сделала Соня Мармеладова.
Глава 10. Город-символ. Петербург Блока
Радищев, Державин, Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Достоевский, не говоря уж о Екатерине II и Александре Дюма, – все это приезжие. Блок родился в Санкт-Петербурге, в ректорском доме Петербургского университета (адрес первый: Университетская наб., 9). Казенная квартира принадлежала деду Блока, профессору ботаники и ректору Университета Андрею Николаевичу Бекетову, о котором уже выросший внук напишет: «Он принадлежал к тем идеалистам чистой воды, которых наше время уже почти не знает. Собственно, нам уже непонятны своеобразные и часто анекдотические рассказы о таких дворянах-шестидесятниках, как Салтыков-Щедрин или мой дед, об их отношении к императору Александру II, о собраниях Литературного фонда, о борелевских обедах, о хорошем французском и русском языке, об учащейся молодежи конца семидесятых годов. Вся эта эпоха русской истории отошла безвозвратно, пафос ее утрачен, и самый ритм показался бы нам чрезвычайно неторопливым».
Университетская наб., 9
С нежностью и гордостью он будет писать о матери и ее сестрах: «От дедов унаследовали любовь к литературе и незапятнанное понятие о ее высоком значении их дочери – моя мать и ее две сестры. Все три переводили с иностранных языков. Известностью пользовалась старшая – Екатерина Андреевна (по мужу – Краснова). Ей принадлежат изданные уже после ее смерти (4 мая 1892 г.) две самостоятельных книги „Рассказов“ и „Стихотворений“ (последняя книга удостоена почетного отзыва Академии наук). Оригинальная повесть ее „Не судьба“ печаталась в „Вестнике Европы“. Переводила она с французского (Монтескье, Бернарден де Сен-Пьер), испанского (Эспронседа, Бэкер, Перес Гальдос, статья о Пардо Басан), переделывала английские повести для детей (Стивенсон, Хаггарт; издано у Суворина в „Дешевой библиотеке“).
Моя мать, Александра Андреевна (по второму мужу – Кублицкая-Пиоттух), переводила и переводит с французского – стихами и прозой (Бальзак, В. Гюго, Флобер, Зола, Мюссе, Эркман-Шатриан, Додэ, Боделэр, Верлэн, Ришпэн). В молодости писала стихи, но печатала – только детские.
Мария Андреевна Бекетова переводила и переводит с польского (Сенкевич и мн. др.), немецкого (Гофман), французского (Бальзак, Мюссе). Ей принадлежат популярные переделки (Жюль Верн, Сильвио Пеллико), биографии (Андерсен), монографии для народа (Голландия, История Англии и др.). „Кармозина“ Мюссе была не так давно представлена в театре для рабочих в ее переводе».
Петербургское детство
В «ректорском доме» мальчик провел первые годы жизни. Позже он будет вспоминать: «Итак, – священен кабинет деда, где вечером и ночью совещаются общественные деятели, конспирируют, разрешают самые общие политические вопросы (а в университете их тем временем разрешают, как всегда, студенты), – а утром маленький внук, будущий индивидуалист, пачкает и рвет „Жизнь животных“ Брэма, и няня читает с ним долго-долго, внимательно, изо дня в день:
Внук читает с няней в дедушкином кабинете (Кот Мурлыка[34], Андерсен, Топелиус), а на другом конце квартиры веселится молодежь: молодая мать, тройки, разношерстые молодые люди – и кудластые студенты, и молодые военные (милютинская закваска), апухтинское: вечера и ночи, ребенок не замешан, спит в кроватке, чисто и тепло, а на улице – уютный толстый снег, шампанское для молодости еще беспечной, не „раздвоенной“, ничем не отравленной, по-старинному веселой. Еще все дешево – и ямщицкий на-чай, и кабинет, и вдова Клико (кажется, в то время)».
А. А. Блок
Но мать поэта вскоре после рождения сына рассталась с мужем. Ее сестра Мария рассказывала о том, почему Александра так поступила: «Я много раз задавала себе вопрос, откуда взялся характер Александра Львовича. Его высокая интеллигентность, образованность и утонченность не вязались с его поведением. Бывают люди бешено вспыльчивые, которые не помнят себя в порыве гнева. Александр Львович не был таким: он умел мгновенно сдерживать себя, когда знал, что могут видеть, как он бьет жену, в этих случаях он проявлял даже низкие чувства. Александра Андреевна рассказывала мне как-то, что незадолго до рождения сына, когда она жила с мужем в ректорском доме, он повел ее в Мариинский театр слушать „Русалку“. Ей сильно нездоровилось, и она насилу досидела до конца оперы, домой пришлось идти пешком, так как конок по пути не было, а извозчика взять Александр Львович поскупился. Они шли по пустынной набережной. Пока никого не было видно, Александр Львович начал бить жену, не помню уж по какому пустячному поводу, может быть, потому, что она тихо шла и дорогой молчала и вообще не была оживлена, но как только показывался прохожий, Александр Львович оставлял ее в покое, а когда тот исчезал из виду, побои возобновлялись».
