Литературная Газета, 6633 (№ 09/2018) - [41]

Из уст оставшегося один на один с большой группой рабочих русского бригадира срывается короткий, но строгий приказ:

– За мной!

Он направляется к самому недостроенному подъезду. Обмениваясь недоумевающими, испуганными взглядами, за ним следуют мужики с картонными номерками на шеях. Поднявшись на последний этаж, бригадир отдаёт ещё один приказ:

– Всем зайти в эту квартиру!

Сто с лишним мужчин споро набиваются в будущую квартиру любовницы большого начальника. Почувствовавший себя неловко от беспрекословной покорности рабочих, бригадир счёл нужным объяснить причину происходящего:

– Мужики, для знакомства с будущим домом приехал сам большой начальник. Он будет изучать план подъезда, в котором будет жить только его семья. Как я понял, он недоволен нашей фирмой. Грозится всех разогнать и привести своих строителей. Пока начальство не уедет, посидите здесь. В окна не выглядывать! Штраф! Увольнение!

Мужики дружно выдыхают. В это время в нагрудном кармане бригадира подаёт голос рация:

– Шестой! Шестой! Я – первый! Через десять секунд будь у второго подъезда!

Словно ошпаренный, бригадир выскакивает в коридор, закрывает дверь и летит вниз.

– Эй, мы же не в тюрьме! Зачем запер дверь?! – Народ немного шумит для приличия и затихает.

Халиль, Дильдар, Камиль и Ваня, уединившись в уголке, приседают на корточки.

Тишину нарушил Камиль:

– Хоть бы уж с работы нас не выгнали, парни, – выдавил он убитым, слабым и настолько тонким голоском, которого от него никогда прежде не слышали, – хоть и непосильной работой нас нагружают здесь, но денег на то, чтобы с голоду не помереть, мы всё же имеем. – Оглядев исподлобья приятелей, он продолжил. – У нас в деревне колхоз-то развалился. Инвестор выгнал взашей нас, трактористов-комбайнёров. Жена – без работы, дома сидит. До пенсии ещё десять лет – денег нет. Сын в университете на платном отделении учится, дочка – школьница. Эта работа очень кстати была бы…

Ваня положил свою увесистую ладонь ему на плечо.

– И не говори, Камиль, у меня ведь точно такая же история. Фирма, в которой я работал, прогорела – обанкротилась. А больше и податься-то некуда…

– Вот именно…

Халиль вполголоса затянул турецкую песню.

– И я не в Анталии живу, – прервал тяжёлую паузу Дильдар. – Как я могу там жить? Ни города этого, ни моря я не видел! Мы в горах обитаем. Там ни электричества, ни магазинов нет. А в Казань меня обманом заманили, можно сказать, украли прямо с пастбища, где я пас овец. Когда стал немного денег присылать, и жена успокоилась, и детишки перестали голодать. И что же мне теперь делать? У нас ведь даже государства своего нет, чтобы основательной жизнью зажить…

Посмотрев на опечаленных друзей, Халиль громко рассмеялся:

– Чёрт побери! Придётся ведь и мне правду вам рассказать. Отец любимой девушки не отдал за меня свою дочь, калым велел заплатить. Я сын бедняка, мне таких денег ни за что не заработать, даже если буду сутки напролёт пахать… так оно и получилось в итоге. А девушка моя замуж вышла за другого, ребёнка родила. Чтобы хоть как-то остудить своё сердце, назло всем я сбежал в Казань. Если вернусь в Турцию, опять покой и сон потеряю!

– Как думаете, начальник сам-то будет жить в этом доме? – Камиль вопросительно посмотрел на приятелей.

– Колхоз! – ответил Иван. – Вон и картошка у тебя изо рта торчит. Зачем ему селиться в вонючем, душном городе? Сейчас только такие дураки, как ты, стремятся жить здесь. И многие из вас помрут, даже однокомнатную квартиру не получив…

Над гудящей, как улей, квартирой нависла тягостная тишина. Каждый, уткнувшись в свой картонный номерок, погрузился в раздумья. Мужики, тяжело вздыхая от спёртого воздуха и невесёлых мыслей, коротали время. Вдруг кладбищенское безмолвие нарушил противный скрежет больших железных ворот. Затем этот звук поглотился воем сирены. Большой начальник в окружении телохранителей и сопровождающих лиц выехал со стройки на казанские улицы. Охранники правопорядка, перекрывшие каждый перекрёсток вдоль пути следования важной шишки, то и дело бросавшие свысока снопы гневных искр на томящихся в пробках водителей, пропустивших который уже по счёту зелёный светофор, в учтивом полупоклоне козыряли стремительно несущемуся кортежу…

…Когда стихли последние отголоски уехавших гостей, открылась дверь и «невольники», привычно работая локтями и толкаясь, вышли наружу.

– Айди-айди, работать! – как заведённый кричал Махмут. В его посерьёзневших было глазах снова заплясали озорные чёртики.

Среди номерных разлетелся слух, будто бы начальник одобрил персональный подъезд. От непонятно кем выпущенной новости лбы у мужиков покрылись крупными каплями холодного пота. Но они, стараясь не выдать охватившего их волнения, многозначительно щурились на подсмеивающееся над ними солнце и молча расходились по рабочим местам.

– Шайтан-майтан! – нарушил тишину громкий возглас Халиля. – Одеколон начальника аж до селезёнки пробирает. Сколько стоит, интересно, тыщ сто?

– Вот и я тоже об этом подумал. За такие деньги можно породистого скакуна купить, наверное, да ещё и на сбрую с седлом останется! – подключился к разговору его соотечественник Дильдар. – Ясно было, что наша работа ему понравится. Ханский дворец ведь строим!