Литературная Газета, 6632 (№ 08/2018) - [4]

Новый 1918-й год принёс всё более очевидное убеждение, что ни на «внутреннем», ни на «внешнем» фронтах не наступит ожидаемого мира. 1 января Ленин провожал из Петрограда первый добровольческий отряд социалистической армии, составленный из рабочих красногвардейцев Выборгского района, а также солдат-добровольцев Московского и 1-го пулемётного полков. «Мы, – писал он, – переживаем, может быть, один из критических периодов революции, когда Советской власти грозит и внешний враг – империалисты немецкие и других стран, и враг внутренний – контрреволюция».

Рубежной датой в истории Красной армии правомерно считать 15 января 1918 года. В этот день был подписан декрет о создании «Рабоче-Крестьянской Красной Армии». В нём утверждалось, что «Рабоче-Крестьянская Красная Армия создаётся без принуждения и насилия, она составляется только из добровольцев… для защиты завоеваний Октябрьской революции и власти Советов и социализма». Основой «новой социалистической армии» должны были стать десять корпусов. 29 января был подписан декрет о создании «Рабоче-Крестьянского Красного Флота».

Следующий рубеж в истории Красной армии – драматические дни 18–20 февраля. Срыв мирных переговоров в Бресте привёл к фронтальному наступлению немецких войск. 21 февраля они заняли Минск. На Украине были захвачены Луцк, Новоград-Волынск. На севере подошли к Нарве и Пскову...

«Социалистическое Отече­ство в опасности!» – лозунг, ставший полностью «оборонческим», звал к тому, чтобы остановить продвижение кайзеровских войск. Популярным стало сравнение советской власти с Парижской коммуной 1871 года, когда в короткое время жители французской столицы создали десятки батальонов Национальной гвардии, выступивших на защиту Парижа от контрреволюционеров-версальцев и прусских войск.

Похожие решения выносились и в революционном Петрограде.

22 февраля райкомы Социа­лис­тического союза рабочей молодёжи приняли обращение: «Шайка немецких бандитов-белогвардейцев приближается к Красному Питеру. Она несёт с собой все ужасы капиталистического порядка и во имя восстановления этого порядка в союзе с русской буржуазией она кровью рабочих зальёт улицы революционного Петрограда, как это было сделано буржуазной кликой с Парижской коммуной в 1871 году... Революционная молодёжь не может допустить гибели власти рабочих и крестьян... Планомерная организация стройных батальонов рабочей молодёжи является достойным ответом на наглый разбойничий набег буржуазных банд. Вся революционная молодёжь станет под развевающиеся знамёна красной социалистической армии...»

Или вот резолюция рабочих завода Сан-Галли: «Мы, рабочие... на общем собрании 23 февраля, выслушав нашего представителя в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов об угрожающей опасности нашей революции в общем и Петрограду в частности от нашествия разбойничьих банд кайзера, – решили защищать революцию, рабоче-крестьянскую Советскую власть и Петроград всеми силами и средствами...»

А вот как в статье «Завод поднялся как один человек» описывались дни 23–25 февраля в «Красной газете»: «Поистине чудо сделал Сестрорецкий завод. Как только пришла из Питера весть о новом разбойничьем нападении немцев, завод поднялся как один человек. В 2-3 часа завод мобилизовался, вооружился, запасся всем необходимым, и ещё через 2-3 часа перед Смольным стояло под ружьём, при пулемётах 2 тысячи героев-сестроретцев».

В те же дни произошли боевые столкновения отправленных под Нарву и Псков отрядов Красной армии с врагом. Эстонские красногвардейцы и моряки балтийцы столкнулись с наступавшими немецкими войсками на подступах к Ревелю, у станции Кейла. Отбить наступление врага не удалось, но немецкое продвижение остановили на сутки. Благодаря этому, корабли Балтийского флота успели вый­ти в Гельсингфорс.

23 февраля части 2-го красноармейского полка и латышские стрелки дали встречный бой немецким войскам под Псковом. Несколько эффективных контратак остановили врага. Однако вскоре к нему подошли резервы, и 25 февраля немецкие войска заняли город. Говорить о победах в эти дни, конечно, не приходилось, но и мнение о «полном развале» фронта несправедливо.

Добровольческие революционные батальоны доказали главное: несмотря на всеобщее отступление, недостаток вооружения (в боях красноармейцам не хватало артиллерии, хотя стрелкового оружия и пулемётов было в избытке), отсутствие боевого опыта, можно было сражаться благодаря энтузиазму, вере в правоту дела, которое защищаешь. Это отмечал и Ленин: «Красная армия – безусловно, великолепный боевой материал, но материал сырой, необработанный. Для того, чтобы её не сделать пушечным мясом для германских орудий, её необходимо обучить, дисциплинировать».

Можно ли было в таких условиях продолжать войну? Мнение о безальтернативности мира утвердилось в советской историографии. Но как, например, оценить то, что против общего врага выступили вместе даже будущие противники по Гражданской войне. В начале марта, под Бахмачем с немцами сражались части Чехословацкого корпуса (те самые, которые потом поднимут «мятеж»), революционные части Р.Ф. Сиверса и В.М. Примакова. Русско-сербский, венгерский, китайский отряды, по свидетельству Главкома Украинской Республики В.А. Антонова-Овсеенко, показали «стойкость и храбрость». Готовы были оказать помощь и союзники по Антанте. Французские военные помогали красноармейцам подрывать железнодорожные пути перед немцами, а англичане предлагали Л.Д. Троцкому заключить военную кон­венцию.