Литературная Газета, 6629 (№ 05/2018) - [37]

В СССР началась перестройка, и в мире проснулся задремавший было интерес к нашей стране. Оживился и несколько застоявшийся в соцреализме Московский кинофестиваль. Через 25 лет после победы фильма «8 ½», по поводу которого шутили, что если «Семнадцать мгновений весны» разделить пополам, то всё равно шедевра Феллини не получится, в 1987 году итальянский маэстро привёз в столицу новую работу «Интервью». После «Амаркорда» Федерико в моём списке top ten (десять лучших) занимал верхнюю строку, и, конечно, мне ужасно хотелось посмотреть историю про студию «Чиничита». Узнав о моём желании, мой муж, подрабатывавший волшебником, немедленно достал пригласительный билет на два лица на церемонию закрытия фестиваля в концертном зале гостиницы «Россия» (бульдозерные амбиции столичного градоначальника тогда ещё не проснулись).

На дворе стоял месяц июль, и дачный сезон выгнал народ из Москвы. Наше семейство радовалось лету в посёлке Кратово. Всемирный потоп никогда бы не случился, если бы хляби небесные разверзлись в этом месте Казанской железной дороги. Какой бы силы и как бы долго ни шёл дождь, через четверть часа здесь не оставалось и намёка на природное водоизвержение. Вода уходила в песок, а многочисленные кратовские сосны ещё интенсивней начинали озонировать подмосковный воздух. В этих благоприятных условиях здоровый образ жизни распространялся как самый мощный вирус. Он отравлял сознание и заставлял делать невероятные вещи. Например, мы с моей питерской подругой Люсей, которая разделяла со мной не только жизненные невзгоды, но и некоторые скромные радости отпускного бытия, начинали по утрам бегать вокруг кратовского озера, после чего с повизгиванием окунались в его же мутноватые от илистого дна воды. Мы ловили ультрафиолет, загорая в огороде среди плохо взошедших на грядках овощей, и качали мускулы верхней части туловища, добывая из колодца воду для питья, мытья и полива. Мы охотились в местном продмаге за едой и катались без устали на велосипедах по окрестностям, навещая знакомых. Мы читали в тени зреющей антоновки «Детей Арбата» и слушали передачи Сергея Довлатова по более не заглушаемому «Голосу Америки». В непогоду мы отчаивались с вареньем на деревянной веранде, а по воскресеньям наводили в старом корыте угли для с трудом жующегося после термообработки шашлыка. И, безусловно, мы горячо и самозабвенно обсуждали судьбы Родины, не забывая про соблазнительные культурно-художественные сплетни «кто с кем» и «чем дело кончилось».

Получив заветный билетик на киношный праздник, мы с Люсей планировали покинуть дачный рай в воскресный полдень, до начала массового выходного исхода. Спокойно передвигаясь по безлюдной Москве, мы заедем переодеться и намарафетиться, после чего направим стопы на главное летнее столичное мероприятие. В предвкушении завтрашнего вечера мы наслаждались сегодняшним, попивая после позднего обеда ароматный чай с лейблом «Три слона» и радуясь покупке свежайших конфеток, завёрнутых в фантики с изображением счастливой и улыбающейся Бурёнки. Местный кратовский продмаг баловал дачников: постояв в очереди, они всегда могли купить чего-нибудь малополезного к чаю. «Воронежские» пряники, ванильные сухари, сушки с маком и тянущиеся «Коровки» почти всегда отличались свежестью: залёживаться на полках летом они не успевали.

В тот тёплый субботний вечер, надкусив третью сливочную помадку, я ощутила во рту вместо блаженства некоторый дискомфорт – мне чего-то не хватало. Оказалось – передних зубов, застрявших в кондитерском изделии фабрики города Раменское. Осознав случившееся, я впала в панику, переходящую в истерику. Как такое могло случиться?! Всего три недели назад врач-дантист Татьяна Петровна, рекомендованная Светланой Юрьевной Зай­цевой, наградила меня прекрасным протезом, который позволял демонстрировать окружающим импортную пластмассовую улыбку. Уж как я радовалась!.. Не могу сказать, что, заменив слегка искривлённые от природы зубы на ровные, я сразу скинула несколько лет. Это было бы преувеличением, потому что была я и так ещё очень молода. Но похорошеть похорошела, ибо прибавилось уверенности за счёт неотразимости улыбающегося жемчуга искусственных зубов.

Тоскливо рассматривая освобождённый из сладкого плена фасадный мост, я громко причитала:

– Ну, почему сегодня? Почему в субботу вечером, когда всё закрыто, когда никого не найти, когда все врачи, как и я, на даче? Никто, никто не может мне помочь!

От утешений и сочувствия окружающих становилось ещё хуже. Немереная жалость к себе накатывала, как волна на берег, доходила до глаз, и слёзы самовольно текли по лицу. Наконец, свекровь высказала разумную мысль: надо ехать в Москву и искать дежурного дантиста. Я решила воспользоваться советом, уложила зубки в спичечный коробок, и мы с Люсей помчались на станцию ловить ближайшую электричку.

Горестно глядя в усталое от долгого использования окно вагона, я прекрасно понимала, что до понедельника устранить последствия катастрофы мне не удастся. Однако сидеть на месте и мучиться от безвыходности ситуации казалось ещё хуже. Я говорила себе: «Конечно, обидно не попасть туда, куда очень хотелось пойти, особенно когда и возможность была. С другой стороны, если я завтра не увижу очередной шедевр Феллини, может, потом, когда-нибудь, ещё представится случай…» И вдруг перед глазами мелькнула странная картинка. Я уже не сижу под раскидистым кратовским деревом за чашкой чая с «Коровками», а нахожусь совсем в другом месте. И это даже не совсем я, а кто-то на меня похожий, в нарядном платье и лаковых лодочках на высоком каблуке, о которых я давно мечтала. Рядом с этим кем-то возникает высокая мужская фигура с лицом Грегори Пека и обнимает моего двойника. Между ними случается страстный поцелуй, во время которого зубы партнёрши покидают шаткий насест и оказываются в ротовой полости американской кинозвезды. А если суперстар их случайно проглотит и подавится? То-то веселье и забава! Столь радостная перспектива с неожиданным финалом любовного свидания заставила меня сначала улыбнуться, а потом и засмеяться. Подруга Люся облегчённо вздохнула и с интересом выслушала возможный вариант развития событий, о котором я на всякий случай умолчала в беседе с мужем. Он настаивал на моём воскресном выходе в свет, уверяя, что иногда можно и помолчать, особенно во время просмотра фильма. Я обещала подумать, решив, что утро вечера мудренее. Так и случилось.