Литературная Газета, 6627 (№ 01-02/2018) - [2]

Но это влияние перестало работать, как прежде, что видно и по Украине. Евромайдан не мог не случиться именно как антироссийское событие, поскольку Москва первой отказалась от приоритета интеграции с Западом в пользу самостоятельного развития. Двадцать лет Россия стучалась в закрытую дверь и наконец осознала, что надо рассчитывать лишь на себя. Это тот же путь западной модернизации, но в отрыве от самого Запада – и он довольно рискован.

Соседние с Россией страны должны были либо изменить свою политику в соответствии с выбором Москвы, либо продолжать прозападный курс. А это значит конфликт с Россией, и не просто конфликт – от неё тогда надо оторваться, иначе она затянет и не позволит совершить тот рывок, за который уже дорого заплачено. Кроме того, быть вне Запада – значит обрекать себя на его враждебность, другого не дано, а это неприятное положение.

У надежд, которые питали активную часть украинских граждан в 2014 году, были основания – банальные, но жизненные. Прошло несколько лет, и «майданщиков» берёт отчаяние – вместо приближения к европейской жизни происходит прямо обратное. Но подобное чувство охватывает и западных кураторов. Уж что-что, а сносно функционирующую социальную и политическую систему они рассчитывали получить. Отсюда давление на украинскую власть, а скоро наверняка и попытки её сменить, лишь бы использовать все возможности продавить свою линию. Но заранее можно сказать – уже не получится.

У Запада иссяк модернизационный потенциал. Он не срабатывает даже на европейских по культуре обществах. Страны Прибалтики интегрировались максимально – стали полноправной частью ЕС, а не помогло – там та же деградация, деиндустриализация, депопуляция, низкий уровень жизни.

Возможно, настаёт конец западной эпохи «Современности», начавшейся в XVI веке. Большой модерн был не только культурным явлением, но выражался во всех сторонах жизни Европы, в том числе в международных отношениях. И вот тот постмодерн, о котором уже полвека активно говорят, наступает. Интеграция с Западом перестала быть залогом модернизации, пора искать другие пути.

Есть повод сблизиться

Есть повод сблизиться

Политика / События и мнения / Злоба дня

Поговорили на одном языке

Теги: Северная Корея , Южная Корея

О чём свидетельствует потепление на Корейском полуострове?

Новогоднее обращение Ким Чен Ына и последовавшие за этим обращением переговоры двух Корей выглядели как нечто внезапное и породили множество толкований. Высказались, кажется, все – «Твиттер» Трампа, разнообразные политологи и даже шоумены. Чем же вызваны эти, как будто спонтанные, проявления дружелюбия со стороны Пхеньяна и взаимное движение навстречу со стороны Сеула?

Во-первых, переговоры идут пока по вопросам, не слишком фундаментальным, хотя темы на них обсуждаются полезные для двух Корей. Обе стороны заинтересованы в восстановлении прямых контактов, чтобы избежать непреднамеренной эскалации. Под «непреднамеренной» понимается ситуация, когда какие-то провокационные действия или технические, организационные ошибки военных одной из сторон могут быть восприняты другой стороной как акт агрессии или начало полномасштабной войны. Так, в 2010 году учения Южной Кореи в спорных водах привели к стрельбе артиллерии КНДР по острову Ёпхендо, и среди причин этого военного инцидента – проблемы с обменом информацией по линиям связи.

Во-вторых, Сеул не в восторге от ситуации, при которой он является заложником США и всё меньше влияет на процессы, вызывающие эскалацию между Вашингтоном и Пхеньяном. На протяжении десятилетий действия США по давлению на КНДР оправдывались «защитой Юга от неминуемого нападения Севера». Но как только Север получил возможность атаковать американские территории, пластинку сменили. Теперь это стало «вопросом национальной безопасности США». В то же время по старым, но по-прежнему действующим соглашениям между США и Южной Кореей в случае войны командование южнокорейской армией автоматически переходит совместному штабу, во главе которого стоит американский генерал. То есть США могут просто ударить по КНДР и армия Юга уже не в полной мере будет подчиняться собственному президенту. Это обстоятельство, конечно, заставляет Сеул нервничать.

В-третьих, переговоры в целом поддерживают так или иначе все вовлечённые стороны. Как ни странно, даже Трамп высказался положительно, объявив об очередной «победе» над Пхеньяном. И в такой позиции есть логика. КНДР за 2017 год успела сделать то, на что ей давали минимум пять лет, сумела успешно запустить межконтинентальную баллистическую ракету, испытать термо­ядерный заряд и много чего ещё. А потому раскручивание эскалации выглядит всё пугающе.

В-четвёртых, Пхеньян увидел, что Сеул и правда пытается хотя бы во время Олимпиады не проводить совместные с США учения у границ КНДР. На которых, к слову, сосредотачиваются силы, в десятки раз превышающие те, что Россия собирала на учениях «Запад-2017», что вызывало у НАТО истерику. Теперь Сеул не только предъявляет фактические ультиматумы (об одностороннем разоружении КНДР) и высказывает непрерывное одобрение США, но и демонстрирует что-то другое.