Литературная Газета, 6625 (№ 50/2017) - [35]

Разлука сжигает душу, печалью меня тесня.

Я выпил бокал страданья, он в горе подлил огня.

Никто мне руки не подал, не поддержал меня,

Пока ещё есть возможность, радуйся свету дня…

И чашу налей, виночерпий, – всему наступит конец.

Нас гложут могильные черви – всему наступит конец.

Если подумать о жизни – горем она полна.

Ведь одному бриллианту – тысячи душ цена!

Как в зеркале, в каждой грани подлость отражена.

Клянчить себе подачек наша земля должна.

Мне чашу подай, виночерпий, – всему наступит конец.

Нас гложут могильные черви – всему наступит конец.

Цену пустому миру знал Видади больной.

Мир о пощаде просит, словно набат ночной!

Страх и смятенье вижу я в суете земной,

Жизнь коротка, не будет жизни ещё одной.

Мне чашу налей, виночерпий, – всему наступит конец.

Нас гложут могильные черви – всему наступит конец. 

Перевод Константина Симонова

Молла Панах Вагиф

(1717–1797)

Лидер и классик светской поэзии, основоположник азербайджанской реалистической поэзии нового периода, литературного течения раннего реализма Молла Панах Мехтиага оглы Вагиф родился в селе Гыраг Салахлы Газахского района. Первоначальное образование получил в медресе, изучал персидский и арабский языки, интересовался архитектурой и астрономией. В 1769 году с помощью близкого друга, известного поэта, Молла Вели Видади был приглашён во дворец Карабахского хана Ибрагима Джаваншира на должность руководителя двора. В скором времени Вагиф стал главным визирем – министром иностранных дел Ибрагим хана. Долгие годы Молла Панах с преданностью служил ханскому двору и всячески способствовал налаживанию добрососедских отношений с другими азербайджанскими ханствами, а также с Россией и Грузией.

Вагиф снискал известность и славу, прежде всего как певец любви и красоты. Его лирика, посвящённая земной любви, отличается от классических любовных медитаций как по осмыслению, так и по образному ряду и средствам изображения. В его гимнах любви отчётливо предстают реальные естественные краски и детали, много внимания уделяется живописанию образа возлюбленной, прославлению её красоты. Его поэтические портреты зримы, конкретны, наглядны; красавицы, вдохновлявшие его лиру – это дочери родной земли…

Самая большая заслуга Вагифа в истории азербайджанской литературы – не в проблесках реалистического художественного зрения, а в коренном и принципиальном обновлении художественно-языкового инструментария. Вагиф поднял литературный азербайджанско-тюркский язык на новую недосягаемую высоту, обогатив его прекрасными, искромётными выражениями, феерическими красками и огромными ресурсами народной разговорной речи. Открытиями Вагифа в области поэтического языка по сей день пользуются все талантливые поэты Азербайджана.

Молла Панах Вагиф в 1797 году вместе с сыном, талантливым поэтом Алиаги, был брошен в пропасть по повелению Карабахского хана Мухаммед бека Джаваншира и тайком был похоронен в городе Шуше почитателями его таланта.

Г О Ш М Ы

С тобою

Если бы в укромном уголке

Довелось побыть вдвоём с тобою!

Сердце к сердцу и рука в руке,

Пламенеть одним огнём с тобою!

Мне б в глаза твои когда-нибудь

Взором затуманенным взглянуть!

Пусть неразделимо, грудь о грудь,

Мы сердца свои сольём с тобою!

Блеску тёмных глаз идёт сурьма!

Звёзды тем светлей, чем глубже тьма.

Недругов да поразит чума!

Не таясь, гулять пойдём с тобою.

В сладостной полночной тишине

Ты склонись доверчиво ко мне.

До рассвета, позабыв о сне,

Ночь в блаженстве проведём с тобою.

Милая, ответа ждёт Вагиф.

Ты доверься мне, лицо открыв.

Буду счастлив я, доколе жив,

Упоённый забытьём с тобою. 

Перевод Марии Петровых

Ты моя Кааба

Ты Кааба, Кербела, Мекка, Медина моя!

Ты священна всегда и благостна для меня,

Я святыней считаю изгибы твоих бровей,

День и ночь я молюсь тебе, голову преклоня.

Что бы я ни сказал – пусть не будет обид у тебя.

Я не знаю, что сталось со мной, – опьянел я, любя.

Лишь исчезнет твой стан, и я замираю, скорбя.

Ты уйдёшь, и последняя ночь настаёт для меня.

Веру наших отцов привязал я к твоим кудрям,

Кто же больше меня изумлялся твоим кудрям,

Ухожу, свою жизнь, поручая твоим кудрям, –

Эту жизнь, как залог, береги, у себя храня.

Ты мой месяц высокий, солнце моё и луна,

Жизнь, богатство, счастье моё и весна!

О тебе лишь единой мечта у меня одна,

Сказкой стали слова твои на устах у меня.

Даже райские птицы боятся твоих кудрей,

Онемели павлины от сладких твоих речей.

Я несчастен, Вагиф, из-за чёрных твоих очей, –

Кто б ни встретился мне на пути – пожалейте меня! 

Перевод Владимира Луговского

Г А З Е Л Ь

Ради ямочки

Я мечтой к кудрям прикован, ароматным, как цветок.

От любви изнемогаю, стан согнулся, взор поблёк.

Если будет живописец рисовать её портрет, –

Я хочу стать тонкой кистью, чтоб коснуться нежных щёк.

Будто облако восхода на челе её горит –

Лебедь белая, не бойся, насмерть ранен злой стрелок.

Ты меня околдовала – стал я пленником твоим,

Без тебя, как месяц в небе, я блуждаю одинок.

Я Вагиф, мне нет спасенья, гибель родинки сулят...

Ради ямочки на щёчке мукам я себя обрёк. 

Перевод Татьяны Стрешневой

М У Х А М М А С

Нет

Я правду искал, но правды снова и снова нет.