Литературная Газета, 6624 (№ 49/2017) - [26]

25 ноября . Была сегодня в институте. Странно и страшно было вступать в молчаливое здание. Стенная газета, последние объявления. Не верилось, что здесь больше не учатся и не работают. Институт уехал в Пермь. Мне дали адрес, где я могу найти работу.

27 ноября. Ходили слухи, что на 26 ноября готовится генеральное наступление. И ничего нет. Все умы занимает один-единственный вопрос: как будет браться и сдаваться Москва? Одна женщина сказала, и я с ней согласна, что Москву сдадут, вернее, немцы возьмут так, как не брали ни один город. Всё-таки это столица! В одном из городов при его взятии наши предложили жителям бежать, а кто посмеет остаться, будет считаться врагом народа. Но куда бежать из Москвы, если она окружена?

Если впереди тебя враг, то пуля или бомба с самолёта – это ничего ещё. Но не всех поражает пуля или бомба, а вот голод и мороз достанут всех. Невольно думаешь, что лучше остаться и умереть здесь под пулями и бомбами! Но говорят, что будут выгонять насильно. Собственно, это вполне правдоподобно, не может же пастух оставить своё стадо на съедение волкам! Правда, вчера я краем уха подслушала разговор двух женщин, которые говорили, что правительство уже себе мирно живёт в немецком городе.

Меня только удивляет, откуда могут ползти такие слухи, просто возмутительно! Я, конечно, в такие слухи не верю. Если же будет твориться что-то неимоверное и смерть покажется спасением, то у меня есть две ампулки с ядом.

7 декабря . Вот уже два дня я работаю. Это слово и звучит как-то особенно величественно. Ра-бо-та-ю. Правда, с машинкой я не умею обращаться, и сумки получаются какие-то кривые. Приходится распарывать.

Вчера ходили с Женей Уткиной в баню. Обратно шли через Сокольники. Навстречу нам то и дело попадались солдаты в дублёных белых полушубках, перетянутых широкими ремнями. У многих из них на плечах висели противогазные сумки, такие, как шью я. Многие нам приветливо улыбались, и все были такие симпатичные, румяные от мороза. Они казались мне очень сильными, прямо могучими богатырями из сказки. И я подумала, что с такими ребятами, ну, не может быть Москва сдана!

18 декабря. Всё время шью и перешиваю эти сумки. Не получаются они у меня! Или машинка плохая, или у меня руки плохие. Но не в этом дело! Ура! Немцы отходят от Москвы и с 12 декабря начали терпеть поражения! Бомбёжек больше нет. Один раз была «случайная» тревога, так мы даже очень удивились. Такое настроение, что война уже кончилась, и притом в нашу пользу! Вернётся ли мой любимый? И будет ли у нас дочка Олечка?

19 декабря. Пришло письмо от папы из Улан-Удэ. Пишет, что он (не один, конечно) помогал организовывать производство военного обмундирования. И монголы пошили и загрузили для нашей армии несколько эшелонов овчинных тулупов. Пишет, что когда отошёл первый состав, он сел на землю и расплакался от счастья. Вот, оказывается, в чьих тулупах были те бойцы, которых мы с Женей встретили тогда в Сокольниках! Это папа, как оказалось, привет мне передал! А ещё он написал, что недавно начал кашлять кровью. Но пытался успокоить тем, что его лечат китайцы, вкалывая в кожу длинные иголки. Как туберкулёз можно иголками вылечить?

24 декабря. Получила письмо от братика моего родного и фотокарточку. Глаза у него грустные, хотя и пишет, что всё хорошо. Просит прислать ему посылочку с конфетами. Он думает, что в Москве всё, как до войны, – и мясо, и масло, и конфеты в коробках. За простыми макаронами мама стоит в очереди по два часа. Есть хочется всё время.

25 декабря. Ура! Мой институт приглашает студентов зайти для перерегистрации! Снова начну учиться! Как она пойдёт, моя учёба? Придётся потрудиться. Мне в практической жизни не хватает смекалки, быстрой сообразительности. Но зато я упорная. Возьму терпением и настойчивостью. Ведь одолела же я эти сумки противогазные! Сейчас любо-дорого посмотреть.

Наверное, самыми нужными будут знания по организации снабжения лекарствами фронтовых госпиталей. В каком-то из них стоит сейчас, наверное, за операционным столом Николай. Я верю, я знаю, что он жив! Несколько дней назад я отломила вишнёвую веточку от дерева у дома и загадала: если она распустится, значит, мы увидимся. Она зацвела!

15 февраля 1942 года. Сегодня в 6 часов утра мне исполнилось 22 года! Как много прожито, как мало сделано! Ещё над нами веет ветер этой ужасной войны. Но сегодня не буду о грустном. Приготовлю гостям праздничный обед: будет суп из костей с мясом, заправленный пшеницей, потом оладьи из картофельной шелухи и хлебный квас. Гуляем!..

Ольга Онуфриева

P.S.Это всего несколько страничек из дневника моей мамы – Людмилы Станиславовны Онуфриевой. После окончания института она работала в ГАПУ – Главном аптечном управлении СССР – и занималась восстановлением и снабжением лекарствами аптек при больницах и госпиталях на освобождённых и даже на оккупированных территориях.

Мой папа – Онуфриев Николай Борисович почти всю войну прошёл фронтовым хирургом. Был ранен под Ельней. После второго ранения в 1944 году в Германии вернулся с госпиталем в Москву и потом проработал в нём до конца жизни. Поженились мама с папой в 1945 году, а в 1947-м родилась я, дочка Олечка.