Литературная Газета, 6623 (№ 48/2017) - [34]

Но эти же темы я особенно ценю и в прозе. Помню, как меня удивила своим собственным видением послевоенного города лирическая повесть Анатолия Демьянова «Стихия воды», вышедшая впервые в 1986 году, ещё в те времена, когда Ижевск был Устиновым. Из моих сверстников, несомненно, хочется выделить народного писателя Удмуртии Вячеслава Ар-Серги, каждый рассказ у него читается на одном дыхании, с затаённой болью, поскольку невольно проецируешь авторские переживания на себя. Так что неслучайно Слава в своё время получил премию «Серебряный Дельвиг».

– Вы ведь пишете на русском? Переводились ли ваши стихи на удмуртский? И пробовали ли переводить, скажем, с удмуртского – на русский?

– Школа перевода в Удмуртии, к сожалению, если не утрачена совсем, то глубоко затаилась. В данном случае под школой подразумевается ещё и целая культура перевода. У меня было несколько попыток переводить, вряд ли их можно назвать удачными – тут ведь надо биться с автором под одним током, чувствовать язык, с которого переводишь. А у нас сегодня даже работа с редактором не каждому знакома – экономим на копейку, теряем на рубли.

– Если говорить об основных проблемах национальных литератур сегодня, то как бы вы их обозначили?

– В Ижевске и других городах республики, конечно, более востребованы книги на русском языке, и, значит, опять встаёт проблема перевода и книгоиздания. Это ведь было ещё на моей памяти, что в семейной библиотеке хранились книги и удмуртских писателей Игнатия Гаврилова, Трофима Архипова, Геннадия Красильникова, Семёна Самсонова и других. И это было потребностью – покупать книги удмуртских писателей, знать их творчество. Недавно стал перечитывать роман И. Гаврилова «Корни твои», очень мне было интересно посмотреть на Ижевск 1920-х годов глазами его героев.

К сожалению, книжные магазины почти не продают местную литературу, что удмуртскую, что русскую. Даже если издана интересная книга, нужно отправиться в издательство, на третьем этаже найти комнатушку, где идёт торговля, – и лишь тогда будет вам счастье. Точно так же обстоит дело и с научной литературой. Наш академический институт истории, языка и литературы в своё время выпустил тиражом 300 экземпляров шесть томов основоположника удмуртской литературы Григория Верещагина – до сих пор первый том не могу найти, спохватился поздно. Заметьте, отец Григорий дважды получал за свои труды серебряные медали Императорского Русского географического общества. А тираж книги доктора церковной истории, а в советское время и доктора исторических наук Павла Николаевича Луппова «Христианство у вотяков» и вовсе составил 100 экземпляров – две книги купил я, и обе у меня «ушли». Выходит, спрос, пусть на небольшие тиражи, есть. Дело в системе, в организации этого спроса, и тут без поддержки государства библиотекам, институтам или самим писателям ничего не сделать.

– Как автору из республики пробиться к широкому всероссийскому читателю? Ведь механизмы советского времени по книгораспространению и пропаганде национальных литератур в необходимых масштабах давно уже не действуют…

– Да, жаль, что много важного и нужного ушло – и Дни национальных литератур в столице, и подобные же литературные праздники в республиках. Я уж не говорю об обмене творческими десантами между регионами. И всё равно выход один – писать, творить, нащупывать тот нерв времени, который не даёт нам всем расслабиться и уподобиться сытому животному у полки с десятками сортов колбас и сыров. Даже если у книги найдётся лишь один читатель, она уже не напрасна.

Посреди необъятной страны

Посреди необъятной страны

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Удмуртии

Теги: Сергей Жилин , поэзия Удмуртии

Сергей Жилин

Шиповник

У реки, где шиповник в цветах,

Где купают коней пацаны,

Посреди необъятной страны

Незнакомы ни горе, ни страх.

Здесь спокойно подумаешь ты,

Что когда-то, возможно, умрёшь,

Но поскольку здесь нет слова «ложь»,

То спокойно глядишь на цветы.

Не печально от той красоты,

Не коснётся тревога строки…

Как мне хочется быть у реки,

Где уже распустились цветы.

Мни в ладонях хоть эти, хоть те

Или рыбу лови в омутах…

У реки, где шиповник в цветах, –

Всё не те, всё не я между тем.

Permia

По-удмуртски деревня – гурт,

По-пермяцки деревня – горт.

Здесь и реки одни бегут,

И границею – не забор.

Сылва с Сивой затеют спор,

Только Кама помирит всех.

И ведут века разговор

На крутых берегах рек тех.

Тракт Сибирский в берёзах весь –

От Дебёс дорога одна.

Что ни город здесь, что ни весь –

Словно в капле страна видна.

А страна моя велика,

Да поди-ка её измерь!

Летописцы в былых веках

Называли Великой Пермь.

Прежней Чердыни не сыскать,

И, наверное, неспроста –

До Казани сто дней скакать

И до Хлынова год плутать.

Можно жителей той страны

Лишь беспамятством напугать.

Здесь предания старины –

Всё равно, что лесная гать.

Одному на всю жизнь Кунгур,

А другому – лесной простор.

По-удмуртски деревня – гурт,

По-пермяцки деревня – горт.

Ты у Вишеры расспроси,

Белой Каме, прошу, поверь –

Испокон веков на Руси

Называли Великой Пермь.

Осень Иднакара

Хочешь – слёзы лей, хочешь – песни пой,