Литературная Газета, 6619 (№ 43-44/2017) - [38]

Что боль, как вода утечёт,

А сильный всегда на плаву.

Лишь сильным – удача в зачёт,

Обиды и боль – нипочём...

«Раз умный такой, дурачок,

Так будь не поэтом – врачом», –

Сказал иронически друг,

Вина подливая в бокал.

Поэт опечалился вдруг,

Таким вдруг задумчивым стал...

Приятель подводит итог,

Похлопав его по плечу:

«Скажу вам, друзья, не дай Бог,

К такому попасть вам врачу.

Ведь сразу готовый ответ

Он даст на вопрос непростой...

А если и вправду – ПОЭТ,

То будешь не врач ты, а – БОЛЬ».

Звезда моя осенняя...

Звезда моя осенняя...

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Якутии

Теги: Рустам Каженкин , поэзия Якутии

Рустам Каженкин

Поэт, член Союза писателей России с 2013 года. Родился в 1985 году на севере Якутии, в Верхоянском районе. После школы окончил Якутский государственный университет им. М.К. Аммосова. По специальности филолог. Публикуется с 2002 года. Автор трёх поэтических книг. Работает заместителем директора школы «Айыы Кыhата» («Кузница творчества») в городе Якутске.

* * * 

Я знаю, ты рядом со мной,

И стужа ничуть не страшна.

Её в круговерти земной

Любви растворяет волна!

Я знаю, ты рядом со мной,

Мой вечный, мой солнечный свет!

Ты дней моих светлый покой

Хранишь, словно Муза, от бед!

Я знаю, ты рядом со мной,

Небес моих вещая нить.

Стань самой высокой строкой,

Дай в слово тебя обратить!

Я знаю, ты рядом со мной…

* * *

И на речной искал воде,

И на воде везде стерёг.

Но так я и не разглядел

Твоих заветных нежных строк.

Мне песня чудилась твоя

В напеве каждом ветровом.

С надеждой вслушивался я,

Как дышит город за окном.

С востока прилетел мотив.

А вот и письма-облака.

Но для меня ли пела ты?

И для меня ль твоя строка?

* * *

Не теряй меня

На семи ветрах,

Что гудят с утра.

В памяти храня,

Реет в облаках

И моя строка!

С ветреного дня

Твой в любые дни –

В небеса взгляни!

* * *

Когда моих скупых коснёшься строк,

Тоскливый вечер ступит на порог.

Но сердцу, где покоя нынче нет,

Потом приснится летний наш рассвет,

Который не напрасно я берёг,

Коль ты моих скупых коснёшься строк.

* * *

О, дыханье весны ледяное…

Стань, весна, настоящей весною!

Сколько песен об этом пропето

Огневыми сердцами поэтов!

Среди тех, кто весну зазывали,

Голос мой ты расслышишь едва ли.

Только знаю: не зря моя песня

О любви. С нею вместе воскресни!

* * *

Подобная закатному лучу,

Звезда моя на небе вдохновенья –

То образ твой, и я за ним лечу –

За путеводным светом откровенья!

Звёзд в небе много, но моя – одна,

Моих дорог – заветное желанье.

Звезда моя осенняя, она

Единственная слышала признанье

В любви моей, что Богом суждена!

Перевод Юрия Щербакова

Маппыс

Маппыс

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Проза Якутии

Теги: Аграфена Кузьмина , проза Якутии

Аграфена Кузьмина

Родилась в 1985 году в селе Дирин Чурапчинского района Якутской АССР. Окончила Якутский государственный университет имени М.К. Аммосова. Работала в районной газете, сегодня – обозреватель республиканской газеты «Саха сирэ». Автор нескольких книг прозы. Работает в жанре короткого рассказа. Член Союза писателей России с 2017 года.

Иван Иваныч спозаранку покинул дом людей, у которых ночевал, и в ожидании машины направился к излучине дороги, чтобы из Ляппиляха уехать в райцентр. Одновременно с ним с северной окраины деревни на трассу вышла ягодница в косынке, повязанной повойником, за спиной её была котомка, в одной руке – тальниковая палочка, а в другой – ведро. Это была Маппыс. Путники встретились на автобусной остановке.

– Бай, сынок, куда ты ни свет ни заря? – положив мешочек на землю, старуха вынула из кармашка носовой платок, вытерла лицо, потом расправила на себе платье халадай1.

– Да вот, собрался в улусный центр, жду машину. А вы, бабушка, куда? – Иван Иваныч, думая, что та плохо слышит, несколько повысил громкость голоса.

– Бай, сынок, я ведь хорошо слышу. Ты-то сам откуда будешь? – собираясь основательно поговорить с незнакомцем, старушка отодвинула котомку и ведро подальше от края дороги и, оперевшись обеими руками о палку, внимательно посмотрела на собеседника.

– Из города я. Был тут в командировке по работе. Школу вашу проверял, – мужчине расхотелось болтать с этой маленькой некрасивой бабкой с единственным торчащим во рту зубом. Но глаза его зацепились за серебряное украшение илин кэбисэр2, блеснувшее в вороте жакета, надетого поверх ситцевого халадая, а также крупное серебряное кольцо на её указательном пальце. – Бабушка, а вы в какую сторону направляетесь? – повторно спросил он, заинтересованный тем, что она надела дорогое серебро.

– Э, по ягоды, милый. Нынче брусника уродилась хорошо. А день сегодня будет погожий. Солнышко радо Маппыю, – сказала, адресуя неизвестно кому, старушка, и личико её загадочно просветлело.

– Денёк нынче, как нарочно, выдался солнечный, тёплый. В этом году ягод брусники выросло видимо-невидимо. А кольцо у тебя очень красивое, кажется, его сделал очень талантливый мастер.

Иван Иваныч, честно говоря, не понял, кто такой Маппый и почему солнце радуется ему. А спросил он об этом кольце случайно, просто так, желая хоть как-то поддержать разговор, хотя сам втайне подумал, что бабулька малость не в своём уме. А сам при этом немного устыдился, что отнёсся к ней с предубеждением.