Литературная Газета, 6619 (№ 43-44/2017) - [24]

Теперь о «чувствах любителей кино». Специалисты отмечают блестящую работу оператора Юрия Клименко, восхищаются работой художников, красиво снятыми интерьерами, великолепными костюмами. Но кто в этих интерьерах и костюмах?

Что снимал Учитель? Юрий Грымов в своём эмоциональном фейсбучном отклике вопрошает: «Фэнтези? Мелодраму? Историческое кино? Внутри фильма персонажи существуют каждый в своём жанре: Данила Козловский изображает триллер, Евгений Миронов – комедию, а актёру, приглашённому на роль Николая, видимо, сказали, что нужна мелодрама, и потому на протяжении всего фильма у него мокрые глаза». Продолжим спрашивать: а почему двадцатилетнего Николая играет сорокалетний немецкий актёр, к тому же довольно средний? Своих нет? Чувства многих оскорбило то, что все главные роли в фильме играют иностранцы, а наши звёзды у них «на разогреве». Тот же Козловский сыграл бы точно не хуже Ларса Айдингера, который по воле режиссёра неуклюже мечется между матерью, невестой, любовницей и немощным лакеем, каким изображён Победоносцев.

Можно как угодно относиться к Николаю как к политическому деятелю, но все историки единодушны, что в личном плане он был чистым, нравственным человеком, представлять его инфантильным дурачком, находившимся в сексуальной зависимости от танцовщицы, это действительно значит – оскорблять чувства тех, для кого он святой страстотерпец.

Вообще какая-то мания у наших коммерческих режиссёров залезать в постель к правителям России. В «Матильде» заставили Николая кувыркаться с балериной, Сталина в сериале «Орлова и Александров» – приплясывать и подпевать «С одесского кичмана сбежали два уркана», а потом совершить попытку изнасилования другой знаменитой артистки. Чем-то в этом смысле нас удивят «Троцкий» и другие «Демоны революции»?

Правдоподобие чувствований

После «Матильды» трудно говорить об «Аритмии». В фильмах Хлебникова нет ни принцев, ни коронаций, ни мистических медиумов, ни обнажившейся в танце груди, которая свела с ума всех великих князей. Здесь пахнет не изысканными парфюмом, не утончённым развратом, а полем, рекой, дорогой, водкой, больницей.

Вроде фильм как фильм, таких в нашем кино много. Да, «Скорая помощь», измученные реформой здравоохранения врачи, несчастные пациенты, провинциальный быт, семейные неурядицы, всё, как в жизни, – без прикрас и какой-либо идеологии, а также стараний кому-либо понравиться. Тут не играют, а живут, и артхаузной чернухи нет, а есть что-то такое… что заставило меня пересмотреть этот фильм ещё раз, и ещё. А заодно – и другие фильмы Бориса Хлебникова.

Чем больше погружаешься в его мир, тем лучше себя чувствуешь. В прямом смысле. Дышится легче, и в конце концов полной грудью. Да, тут большими деньгами не пахнет. Кроме привычных свинцовых мерзостей русской жизни, в его фильмах есть то, что никаким матильдам не снилось – верность, преданность, красота, мечта. Кстати, в сравнении с красавицей-героиней Ирины Горбачёвой, в которой светится что-то царственное, Кшесинская (Михалина Ольшанская) смотрится бойкой служанкой, жаждущей стать содержанкой барина.

Да, обнажённая грудь здесь тоже есть, и постельная сцена, правда, не в спальне, а на кухне, но противно, как часто бывает, когда смотришь коммерческое кино, не было, потому что там было что-то важное, сокровенное, связывающее двух людей… была их любовь, до которой нас допустили, а не сладкая эротика, которой соблазняет Алексей Учитель. Впрочем, Хлебникова уместнее сравнивать не с ним, а с Андреем Звягинцевым. Да, да, очень похожие сюжеты, только Хлебников их снял раньше, и так, что после них не хочется удавиться.

Про отцов и детей – «Коктебель». Непутёвый, бесквартирный, безденежный отец добирается с сыном к морю, туда, где планеры летают, как птицы. Отнюдь не за кладом, как у Звягинцева в «Возвращении», но по дороге отец дал слабину, решил осесть у женщины, которая его пригрела, а сын бежит от него и добирается-таки на перекладных до Коктебеля, до моря и гор, где планеры летают, как птицы. Не пропадает бесследно, как мальчик из «Нелюбви».

Тема социальной несправедливости – в «Долгой счастливой жизни». Фермер терпел-терпел, да и устроил самосуд над чиновниками, вынуждавшими его отказаться от земли, которую он с сотней работяг возделывал. Тут политической конъюнктуры (в этой стране жить нельзя!), как в «Левиафане», нет, а есть боль. Мужики, ради которых фермер восстал, его стали потихоньку предавать, и, наконец, предали все, и это его ранит больше, чем чиновное самоуправство. Шукшинское «что с нами происходит?» у Хлебникова дополняется новыми вопросами: почему мы допускаем, чтобы нас кто-то оседлал, почему мы предаём друг друга?

И, наконец, «Аритмия», как и звягинцевская «Нелюбовь», – про развод, а на самом деле про любовь. В первую очередь к работе, в которой вся жизнь. Врач (Александр Яценко), фельдшер (Николай Шрайбер) и шофёр скорой (Сергей Наседкин) реально спасают людей, часто с риском для жизни. Как достоверно это всё снято и сыграно! Сколько правды, не соплей, а действенного сострадания, веры, надежды и любви. Очень жаль, что не было почти никакой рекламы на ТВ (появление Яценко и Горбачёвой в «Вечернем Урганте» многих дезориентировало, а не привлекло к фильму).